Незаконченная истерика

На могиле восседает
Тот, что был когда-то раем.
А что был когда-то адом-
Пузыри пускает рядом.
Соловьи поют привольно,
Детям здесь весьма прикольно.
Океан над головами
Плещет буйными китами.
Небоскрёбы вниз уходят,
Облака теперь не в моде -
Тля их ест в старОм комоде.
Восседающий на троне
Псих больной Злодей Питонов
Издаёт такой указ:
"Пива весь раздать запас!".
Кто-то жжёт костёр железом,
Кто-то садит лес чудесный,
Да корнями чтоб повыше -
К океану чтоб поближе.
Комары едят лягушек,
Разных маленьких зверюшек,
Муравьи слона несут
В муравейник, дальний пруд.
Мыши, что снуют повсюду,
С длинным, длинным, длинным клювом,
Ищут маленьких кошачьих,
Чтоб полакомиться смачно.
Разношёрстный люд прекрасный
Скалит зубы, рубит мясо.
НЛО в прокат берём -
Во Вселенную разгон.
Новая для нас планета -
Словно вкусная конфета!
Прилетаем и всегда
Там гуляем до утра.
На работу утром нужно.
Мы бутылки соберём
И в тарелку их складём.
На Митгарде, как всегда,
Войны, праздник, чехарда.
Там где шум - немых навалом,
Где глухие - блек металла.
Для слепых есть кинотеатр,
Продаётся стекловата.

Пойду в топку отдохну,
Да клопов с собой возьму.
Стану пеплом мокрым, грязным,
Отращу клыки и сразу,
Как зловредный саблезуб,
Йети сходу загрызу!
Расширяясь и сужаясь,
Вся Вселенная менялась.
Туша та, что оплошалась,
Божеством для нас осталась.
Её муки вознесли
До священной, до Свиньи!
Каждый носит на груди
Медальон Святой Свиньи -
Пятачёчек с виду мал,
Дарит благо (чтобы знал!).

Мир оплошностей стабильных
Родит ловких, губит сильных.
Возвращаясь в глубь пещеры,
Вижу: строем, пионеры
Нападают на отряд
Милых славненьких бобрят.
И бобрят, бобрят, бобрят...
Убегая, я забыл:
Телевизор свежий был.
Долго грел его в волновке,
Хлеб и соль нашёл в столовке.

От достоинства опять
Пойду лягу под кровать.
Таракана, как родного,
Подложу я под голову.
Смелым диким сном проснусь
И поглубже заберусь!
Может, и на Эверест,
Коль мутация не съест.

Перерыли все могилы
(Дети, что в начале были).
Археологи, видать.
Ну их в космос - буду спать.
По извилистой дороге
Ковыляю. Осьминоги!
Ктулху их послал за мною.
Все в скафандрах, как ковбои!
Я опять бежать на лапах.
Чую ухом сладкий запах...
Пельмени с воробьями
Варит дядюшка Цунами.

Пробегая, улыбаюсь,
И здороваюсь, стесняюсь.
На АЭС бегу скорее -
Не страшны там челубеи!
Реактор тихий - дом родной.
На работе я, живой!
Здесь поодаль так забавно
Лес грибов туманным смрадом
В сны дремучие уносит,
Радость жителям приносит.

Крылья здесь сломал когда-то -
Был я мал ещё. Лопатой
Отбиваюсь от червей.
Они съесть хотят скорей!
Ностальгией режет череп.
Кровожадный мне поверит -
Пятачку, что на груди,
Говорю я: "Помоги!".

Не выходит, и бросаю.
Сам им глотки я вскрываю.
Червь кричит истошно мне:
«Сила в нас!» и «смерть Свинье!»

Быстро трусость их иссякла,
Отсырела и обмякла.
Стервадактели, спеша
(Широчайшая душа),
Предлагают мне остаться,
Мясом-грибом побрататься.
Ухожу и автомат
Забираю у ребят -
Лангальеры расплодились
И уже куда-то смылись…

Чую, новая идея…
Появилась. Есть! Посмею!
Ту религию, что врёт,
Сварим мы её в компот!
Помощь я просил – без толку.
И, оденув треуголку,
Храм храмучий разнесу,
Дабы знали, что в лесу
Тоже есть субстант протестный,
Столь добрейший, столь прелестный!

Треуголка, АКМ,
Марш весёлый, нет проблем.
Приближаясь и рыча,
«Саранча!» кричу, рыча.

Все чины, внутри что были,
Дела медленно забыли.
И сбегаясь, через шум
Натыкаются на Умъ.

Тихий Ум сейчас стоит
Выжидает, шибуршит.
Одна очередь, вторая…
Кто упал, кто лёг в сарае.

Справедливость сеет смело
Рембл местного задела.
Церкви, храмы сожжены.
Новой эры путь войны.

Есть иллюзия такая,
Мол, Миры мирок съедают.
То не правда, я-то знаю -
Мой мирок легко взрастает
(Сами видите – бывает),
На дыбы встаёт, кусает.
Клюв уже совсем большой,
Конусический такой…