30 Кровавая дуэль, а всё из-за миледи. Фраг. роман

                .           .           .
На утро весь квартет, а с ним и слуги,
был в сборе у дворца на пустыре,
где четверо британцев на досуге
к участию примкнули без испуга
в опасной и нешуточной игре.
Нет дыма без огня. Огня – без дыма.
Драчливых секундантов за дуэль
Закон мог покарать неумолимо,
но драка секундантов – самоцель!

Назвавшись благородным д'Артаньяном,
представился противнику юнец.
А дальше вдруг пошло всё не по плану.
Увы, что ни британец, то гордец.

Заминка приключилась небольшая.
Троим британцам секунданты Шарля
в ответ свои назвали имена –
(легенда их  отчасти  лишь верна).

Спецназовцы тревилевой конторы,
в конце концов, не просто живодёры.
Таков был этикет в те времена,
и с ним считались местные бретёры.

«Атос…  А я – Портос… Я – Арамис», –
представились британцам мушкетёры.
Противники их, глядя сверху вниз,
скривились желчно: «Вы –  мещане  что ли»?

Лорд Винтер посочувствовал им в том.
– Ну, хвастайтесь, лорд, шилом вашим грозным, –
гасконец издевался над врагом. –
  иль сдайтесь мне, пока ещё не поздно.
  Ах, да! У вас  свидЕтели  кругом.

– Сдаваться – это не в моей привычке.
  Какому-то мальчишке, чьи друзья
  взамен имён собачьи носят клички?!
  Какая б ни была у нас грызня,

  вовек мои друзья и секунданты
  не станут с вами драться без войны,
  коль вы нам от рожденья не равны.
– Какие же британцы все педанты!

  Чтоб наше рандеву прошло не зря,
  мы все вам  назовЁмся  втихаря.
  Мы не мещане, не комедианты.
  Простолюдинов видите в нас зря.

  По-вашему, похож я на козла?
   Иль разве морды  лИц  у нас квадратны? –
воззвал Атос. – Так будьте ж толерантны,
   чтоб нам не препираться допоздна!

Разбившись на три пары, секунданты
пред боем пообщались тет-а-тет.
Атос, как шептуны друзья-таланты,
поднял в глазах врага авторитет,

назвав ему на ухо титул, имя.
Назвавшись соответственно своими,
внесли успокоенье в стан врага
хвастун Портос и Арамис-брюзга.

Атос шепнул противнику, вестимо,
своей же чести ради: – Окропим
   плац нынче не по-детски, до экстрима.
  Тот факт, что вы моё узнали имя,

  для вас, милейший, станет роковым!
  Известный господин сей, каковым
  являюсь  Я,  как стало вам известно,
  считается покойным повсеместно.

  И я, чтоб эту тайну сохранить,
  подвешу, сударь, вашу жизнь на нить.
   Я вынужден убить вас непременно.
Противник побледнел почти мгновенно
и жизнь сентиментально стал ценить.

Британцы (их зачинщик был лорд Винтер)
ярились – чёрт бы против не рискнул.
Судьба за них так сделала свой выбор,
что вмиг Атос противника проткнул:

и сердце поразил, и прочий ливер.
Под дружеский, восторга полный гул,
Атос ногой противника лягнул,
клинок наискосок извлёк глумливо.

Контрольный выпад сделав торопливо,
Атос добил противника в висок.
Лорд Винтер – встала дыбом его грива –
усилил на гасконца свой наскок.

Портос своим противником гуманно
продолжил цепь потерь средь англичан:
нанёс клинком ранение, но рана
смертельной не была – привет врачам!

Лишь убедившись, что по всем приметам
врага повергла ниц не Смерть, а страх,
Портос великодушно до кареты
подранка своего снёс на руках.

Противник Арамиса, отступая,
не выдержал атаки и сбежал.
Один ли Арамис пред ним,  толпА ли –
тут не до чести, жизнь  намнОго  жаль!

Противник Шарля, лорд заокеанский,
не просто опрометчиво плясал,
а в ближний  бОй  лез.  Как близнец сиамский,
прильнул к юнцу, вернее, нанизал

себя он самого на шпагу Шарля
и простонал: – Похоже,  оплошАл я,
    дуэль позорно  бЫстро  проиграл.
– Да все вы, англичане – фраера! –

Шарль шпагу не спешил тянуть обратно,
но крикнул, видя, как лорд Винтер сник. –
   Сдавайтесь, сударь, чтоб я аккуратно
   извлёк из вас клинок не как мясник!

На всё Судьба. Ввиду  конца  такого
был у британца выбор невелик.
Юнец продемонстрировал толково
британцу, чем опасен материк.

Лорд принял всё за чистую монету:
порой глаза у страха велики.
Шарль пошутил, поскольку лишь колету
раненье он нанёс, ведь не с руки

ему всерьёз калечить было лорда.
Решенье он заочно принял твёрдо
и шпагой продырявил лишь колет:
ни тело не затронул, ни портрет.

Как служка пред величием магистра,
лорд Винтер помертвел и сдался быстро.
– Клинки у англичан не столь остры
  и смертоносны, как у галлов, присно.

  Щажу вас, ради вашей же сестры, –
гасконец, рассчитавший всё корыстно,
украдкой в свой кулак от смеха прыснул,
забрав у англичанина клинок.
Барон увлёк молодчика в тенёк,

где долго благодарно Шарля тискал.
Шарль выдержал объятья не без риска
любовником прослыть в глазах друзей:
Шарль – это гей, лорд – искуситель-змей.

Барон кипел от  чУвств  своих –  угАр их
излился в обещание свести
сегодня д'Артаньяна с леди Кларик –
сестрой барона Винтера. В  чести,

мол, у неё такие кавалеры.
Уж как она оценит доброту,
а так же благородные манеры
столь юного героя!  «Я приду, –

заверил скромно Шарль, узнавши адрес. –
С кем-кем, а с вашей милою сестрой,
с прелестной леди Кларик, мне приятно-с
свести знакомство, если я герой».

Игра ли то со смертью или шоу –
закончилась дуэль без криков бис.
Склонился над убитым Арамис –
своею сердобольною душою

надеялся, что брит был не убит.
Раздев беднягу, чтоб взглянуть на рану,
нашёл он кошелёк – тот был набит
монетой золотой. Восторг, не стыд,

гасконец испытал, тряхнув трофеем:
– Атос, сей кошелёк по праву ваш.
– Не кажется ли вам, что мы наглеем?
– Вы… в первый раз? Ничо! Войдёте в раж!

   Дуэльный приз считается трофеем.
– Нет-нет! Мне мародёрский  чУжд  кураж!
   Давайте отдадим кошель лакеям.
   Не нашим, а чужим.            – Такая блажь

   по отношенью к нашим вероломна! –
гасконец возмутился изумлённо,
совсем уж начинать собравшись торг,
но тут же испытал, как все, восторг

от  щЕдрости  Атоса, благородства.
Напротив, весь квартет французских слуг
поникнул от такого сумасбродства.
Британские лакеи встали в круг

и с радости сплясали дружно джигу.
Атос вручил кошель надменно им,
как будто выдал хлебную ковригу.
Гасконец пробежать готов был лигу,
чтоб лишний извести адреналин.

Он время торопил до встречи с леди.
Атос не каждый шаг его стерёг,
но прав был при своём авторитете.
Атос вставал гасконцу поперёк

и пёкся о его мужской аскете.
– Вам незнакомка ближе всех на свете?!
   А как же Бонасье?! В короткий срок
   её забыли?! Чувства ваши сверьте!

   Измена чувствам разве не порок?! –
вопрос Атоса содержал упрёк.
– Констанцию люблю всем сердцем жутко!
   А красоте миледи – внял рассудком.

Атос съязвил: – К измене шаг один!
   Вы, Шарль, непостоянный господин!
– Я нынче к ней, к прекраснейшей блондинке,
   зван в гости. А упрёки ваши дики.

Коль мог бы распушить хвост, как павлин,
гасконец это б сделал в час смотрин.
Вдыхая бурно воздух нервным носом,
немедля поделился он с Атосом

своей нежданной радостью. Пусть день
лишь только начинался, но мордень
заморского барона перед Шарлем
сияла неизменным обещаньем

свести гасконца с леди всех времён
и непротивных Господу народов.
– По случаю почти уже внедрён
   я в дом к ней без паролей, явок, кодов, –

похвастался Атосу д'Артаньян,
уйдя с ним пошушукаться в сторонку. –
   В миледи этой вижу я шпионку
   Его Преосвященства. Капитан

   наш де Тревиль обрадуется точно,
   коль я, блюдя мужской свой интерес,
   раскрою  сЕть  шпионскую побочно.
– За  ночь  успейте! Времени в обрез!

         Вы говорили, что она – блондинка?
– О, да! От этих локонов с ума
   сойти совсем  недОлго  мне! Картинка!
   И по глазам понятно, что умна.

   Обычная вся бабья ахинея
    не  мОжет  исходить из этих уст!
Атос опять насупился, мрачнея,
и, не прощаясь, прочь шагнул за куст...