29. Атос узнал, что друг влюблён в блондинку. Фраг

                .             .              .
Сперва гасконец слышал только птичек,
но стало недосуг им подпевать.
Сегодня не планировал он стычек,
но понял, что одной не миновать.

И  ктО  же будет в этом виноват?
Из всех английских фраз при всём старании
Шарль понял только связку «смерть-вдова».
Он уши навострил свои, едва
услышал диалог на расстоянии.

В безлюдный парк заехав на коне
и радуясь безоблачному лету,
Шарль встретил верхового в стороне
и рядом с ним стоявшую карету.

«Скажу без лести, свойственной поэту,
что леди всех смазливей и стройней.
Недолго  же пришлось искать по свету! –
подумал Шарль. – Ну,  нЕт  простора мне»!
Гасконцу захотелось наравне

с орущими свою внести в спор лепту,
поскольку интерес имел он свой.
С заряженным привычно пистолетом
Шарль ехал так, чтоб не шуршать листвой.
Эх, в лес бы надо ездить с арбалетом!

…Мужчина называл мадам вдовой,
и все свои нападки до одной
он истиной считал, а не наветом.
Гасконцу не понравился при этом

тон речи, оскорбительный и злой.
Кривясь от грубых интонаций злости,
что всадник позволял себе при росте
нападок с оскорбленьями вдовы,
Шарль к ним свернул аллюром скаковым.
Легко узнав британца, с каковым

играл он как-то неудачно в кости,
подумал Шарль: «Сел женщине на  хвОст ты,
но супротив гасконца ты – дохляк!
Сейчас я  разберУсь  с тобой, вахлак»!

Гасконец был готов лезть вон из кожи,
с другого боку к леди подскакав
к окну её кареты, изыскав
возможность вставить слово вслух: – О, Боже!

   Обидчик вас довёл, мадам, до дрожи?!
   Посмел вас притеснять средь бела дня?!
   За вас я разобрался с ним бы строже.
   Не трудность – биться  шпагой  для меня.
    Но я могу и  прОсто  дать по роже.

Чистейшего французского в ответ
отнюдь не ожидал Шарль от миледи.
Был нежным голоском ответ пропет,
но слабости не  слЫшалось  в ответе.

– Ну, что вы, сударь, в этом нет нужды,
       ведь довожусь я  рОдственницей  лорду.
       Клянусь вам, между нами нет вражды!
       Семейный диспут. Незачем бить морду.

     Посредничество разве входит в моду?
     Извольте миротворчества бразды
      оставить мне самой, – в одно мгновенье
миледи оглянулась с удивленьем

и высказала это из окна.
Секунды три царила тишина. –
    Коль моего вы  волеизъявлЕнья
    наивно ждали, то моя вина,

     поверьте,  минимАльна.  Лорд – мой деверь.
Миледи, ручкой сделав знак тайком,
намёк дала британцу:  нОги  делай,
не связывайся с дерзким простаком!

Но родственник не внял намёку леди,
тем более без слов и междометий.
– Что вертится тут этот баламут?
   Как он, такие раньше  смЕрти  мрут! –

с досадою сказал британец леди.
– Обзавестись желаете врагом? –
она съязвила. – Всё! Конец беседе!
Поддержки не найдя в её ответе,
лорд уточнил: – Мальчишка – ветрогон,

   и я ему совет хочу дать мудрый:
    оставит пусть в покое нас скорей!
– Да сами ветрогон и  баламУт вы!
взвыл Шарль. – А не сойти ли нам с коней?!

«Какой напор в банальной-то беседе!
Какая  необУзданность  в крови!
Такого вот в интригу и втрави», –
подумала о юноше миледи.

– Самодовольны вы как истый брит! –
подбросил Шарль дровишек в пламя спора.
От речи неуёмного бретёра
глаза у лорда лезли из орбит.

Лорд, видя (как бы ни был сам обижен),
что перед ним гасконский троглодит,
пытался, хоть немного, разрядить
взрывную обстановку, взяв тон ниже:

– Могу заверить, сударь, вас, что я
  ошибочно  попал под обвиненья.
  Мои б  нелЕпы  были извиненья,
  коль вы б их  полУчили  от меня.
 
– Вы родственником значитесь для дамы,
   но для меня, однако, вы не брат!..
Миледи уезжала с поля драмы –
ей был не  интересен  весь обряд

бодания, что вёл мужчин к дуэли.
Бретёрами вконец окружена,
дала команду  кУчеру  она.
ПлевАть  ей! Пусть бы разом овдовели

их жёны – ей до них и  дЕла  нет!
Была она не слишком к лорду чутка.
Брат тронуться хотел карете вслед,
но Шарль уже сердился не на шутку.
Небрежно брякнул лорд себе во вред:

– Прощайте, забияка! Еду! Sorry!
  Я должен ехать за сестрой вдогон.
– Постойте! Вот кто впрямь тут ветрогон!
  Забыли, сударь, что мы с вами в ссоре?!

  К тому же я  узнАл  вас, ибо я
  вам в кости проиграл коня в Амьене.
– Взыграло снова рвенье кобеля
    при мысли о костях?             – Мой путь прямее!

    Хочу узнать, насколько вы сильны
    со шпагой, как в бросании костяшек,
    поэтому пора нам слезть с коняшек.
– Я за собой не чувствую вины.

– Вы мне напоминаете монашек.
   Ронять не вправе честь своей страны,
   вам драться предстоит, чтоб знали наших!
– Мы нынче, сударь, с вами неравны.

   При мне нет шпаги. Разве вам не видно?
– Я обладаю дома про запас
   второй. Она в бою дала не раз
   понять, что, как и эта, не фригидна.

   Вы выиграть могли бы у меня
   ту шпагу в кости, ради поединка.
   Ох, хороша! Не шпага, а картинка!
– Вам без игры нельзя прожить и дня?
   Есть шпага у меня и не одна,

   но дома.                – Так похвастайтесь хотя бы
   одной  своей, но с острого конца!
   Вас с нею завтра подождать мог  Я бы
   с утра у Люксембургского дворца.

   Не то чтобы я ставлю вам задачу,
   но если, сударь, есть у вас друзья,
   придите с ними в семь.             – Мне на удачу,
   их  трОе  у меня.                – Пойдёт резня

    на славу – у меня их тоже трое!
– И новость не застанет их врасплох?
– Нисколько.  Завтра будет день героя,
  но кто им станет, знаем я и Бог.

– Я в этом поучаствую охотно,
   но вижу я  по-свОему  финал…
Период оскорблений миновал –
противники расстались благородно…
           *            *            *               
Как тяжко д'Артаньян изнемогал!
Часы считая, был, как на иголках,
чтоб позже, в час дуэли, на осколках
терпенья  соблюсти весь ритуал…

План общей стычки взял наизготовку,
всех личных секундантов обежал,
гасконец, помня прежнюю сноровку.
Атос подмял кушетку и лежал,

мечтая раздобыть экипировку.
План первый – перейти на голодовку –
конечному  разгрОму  подлежал.
Горсть общих денег после дележа

была ничтожна, но Атос фатально
и пальцем не повёл, чтоб изыскать
хоть часть солидной суммы. Жизнь как тайна
не исключала мягкую кровать.

Атос на всё косился с раздраженьем.
Атоса заедала уж хандра.
А тут вдруг друг-гасконец с предложеньем
сразиться с англичанами! Ура!

Атос вскочил, вскипая от восторга,
Смахнул бокал на пол. Не жаль хрусталь!
Сбывается давнишняя мечта!
– Обидно, д'Артаньян, что ждал вас долго.
    И страшно, что ждать радостей устал.

    Ваш взор горит загадочною негой,
    а вы у нас из  влЮбчивых парней.
– Атос, я увлечён  блондИнкой  некой.
– Констанция – блондинка?!            – Не о ней

  веду я речь. Опять столкнулся с дамой,
  мне памятной по Менгу. Пары встреч
  хватило мне, чтоб я  влюбИлся  прямо!
  Готов за ней носиться я, как смерч!

  Констанция мной вовсе не забыта.
  Я о блондинке выяснить не прочь
  всего лишь, какова её орбита
  вращения в   ПарИже  день и ночь.

– Я вам бы не советовал. Похоже,
  что дамочка – шпионка Ришелье.
  Расслабитесь однажды в день погожий –
  заманит вас в ловушку и по роже
  поймёт, что вы не просто шевалье,

  а вздумали  следИть  за ней. В огне
  своей любовной страсти вы сгорите
  бесславно лишь по собственной вине.
– Ловушки избежать мне хватит прыти.
– Тогда бодайтесь с ней вы наравне…


Пришёл Портос. Сверкая длинной шпагой,
он стал вести бой с тенью у стены.
Явился Арамис. Он без напряга
работал над  поЭмой  в эти дни...
              .           .           .