Снежные зарисовки - 4

Дряхленье, смерть – что же зима такое?
Как сединой покрыты волоса
Отжившего и опытного старца,
У коего не видно и лица
Под сеткою морщин, сосущих соки
Последние из тела молодца,
Кем был когда-то этот хилый странник.

Он был звездой салонов или клубов,
Он был ли грозный воин или шулер?
Но времена смывают все покровы
И оставляют титулы в покое.

Теперь он только червь, грызущий землю
И вспоминающий былые похожденья,
Что на секунду застилают наважденьем
Глаза и ум, уже готовый к смерти.

Он был умён иль только притворялся,
Читал ли книги или их боялся,
Он был женат иль прожил жизнь один,
И что скрывает грузный балдахин?

Теперь неважно, ведь порог предвечный
Уж различим в закате дней беспечном.
И жизни кутерьма, заглядывая в очи
Ему, увидя смерть, как в отраженье ночи,
Бежит, сметая всё, от ужаса и страха
Пред тем, что ей сулит в том склепе служка мрака.

И старец – в стороне от суеты и пыли,
И здесь причиной не телесное бессилье.
Один, под гнётом дум, в смущенье прозябая,
Он так священно верит в силы рая.

Он думает, что, может, этим мигом
Высокого страданья и молитвы
Он обретёт спокойствие в том мире,
Куда он скоро выпорхнет из жизни.

И, как все мы, он жаждет возрожденья.
Зачем? – Чтоб снова жить в пылу веселья!
Он снова жаждет юности, сомнений,
Любви, несчастий, даже треволнений.

И как зимой земля, что умирает,
Спокойно этот миг переживает,
Ведь знает – в скором времени наступит
Пора цветенья, вздохов и иллюзий.

И бедный старец, в седине, в морщинах,
Что так похожи на сребристый иней,
Всё мечется в постели, жарко просит,
Чтоб и ему была дана возможность

Ещё хоть раз цвести и петь, и охать.
Он обещает с пылом молодым,
Что будет обязательно достойным
Сыном людей и истинно покорным
Во всех невзгодах Духу одному.
Он каждый раз то говорит ему...