Музыканты на флейтах играют прощальную мессу

очень личное

Музыканты на флейтах играют прощальную мессу.
Оружием разума сверхдержавы обезоружены.
Наслажденья образа не находя места,
Среди сетей, пустотой перегруженных,
Сжалось тело в полураспаде,
Чувственно ноги закинуло в рай.
Губы, локтей не касавшись в помаде, изжеваны в клочья.
Плотина вот-вот через край.
Два года, три года пройдет.
Чем больше, тем непонятнее.
Нет.
Это другое, тоже странное,
Не то же по сути, но депрессует.
В смятой рубашке есть что-то от мачо,
Только не значит. Ничего не значит.
Ничего не видеть сквозь абажур,
Окунувшись в мечты, как в вселенскую жижу.
И звучит:
-Монсеньор, это, слышишь, адажио?..
И звонком шепоток:
-А как же я?..

Хриплоголосом из ниоткуда очень личное:
-Я хочу услышать молчание,
погрузиться в предрассветную дымку.
Пусть по мне плачут рыбы,
Пусть прольётся дождем на землю Душа.
Что знаю? Что неведомо?
Мотыльком на пламени керосиновой лампы вся жизнь проносится перед глазами.

"Что мне теперь ваши законы?
К чему мне ваши обычаи, ваши нравы,
ваша жизнь, ваше государство, ваша вера?.."

Я вижу - мне даны глаза.
Кожей чувствую холод и пламя.
Я слышу, говорю слова,
А картинки из прошлого - память.