Была моя задумчивость больна...

                * * *

                жене Елене.

Была моя задумчивость больна,
Душа с разлукой не могла смириться.
Сквозь прорезь шторы горестно луна
Заглядывала тёткой круглолицей.

И кто-то изнутри царапал грудь,
По венам нёсся быстрыми скачками.
Хотелось закричать:
- Эй, кто-нибудь!
И я кричал в густую тьму зрачками.

На стеллаже шептались вразнобой
Мои записки с запахом лежалым…
Достоинством всего в одну любовь
Меня за сердце женщина держала.

И в этой тёплой маленькой горсти
Оно так равномерно умещалось,
Порывисто в движенье сокращалось,
Свободный ритм желая обрести.

…И весь я – неуклюжий и большой,
Полуумерший, никому не нужный –
Вдруг ощущал, как плавно всей душой
Перетекал в её больную душу.

И чувствовал, что догорает спесь,
Что сам, как ёлка, наряжаюсь в строчки.
И думал: «Как – громоздкий, тяжкий – весь
Я умещаюсь в маленьком комочке?!..»

Кто в этой я душе – хозяин, гость?
И кто она – факир или кудесник?
Одно лишь знал: хотя друг с другом врозь,
Мы всё же вместе.
Безраздельно вместе.

                2001 г.