Ты и я

……………………………………….

Давай напишу я правдивый рассказ
О тех, кто нас любит и помнит о нас.
О странных ветрах на краю пустыря.
О звёздах, что в небе горят.

Они говорят на чужом языке.
А здесь - отражения в чёрной реке.
Качает река огоньки и слова.
Мы - этой реки острова.

Давай расскажу я, как бережно ты
В речную волну опускаешь листы
озябших деревьев. Как песней своей
целуешь и лечишь сплетенье ветвей.

…Когда-нибудь шхуна за нами придёт.
Когда-нибудь штурман по трапу сойдёт.
И скрипнет каблук, и сверкнёт под луной
Клинок его шпаги чудной.

Тогда ты увидишь: в ладонях твоих
Не листья, а звёзды. Ты знаешь о них?
Не знаешь? Дай знак. Я увижу его.
В них - полдень лица твоего.

…Когда на окраинах хриплой трубой
кричит электричка,  и чёрный прибой
Всю ночь заливает прибрежный бетон…
Прости, я совсем не о том.

Но снова склоняется мой силуэт
Над грустным рассказом о том чего нет.
Ты думаешь - это мой профиль в окне?
Но это ведь память о звёздах  во мне.

Да, память о звёздах в ладонях твоих:
Когда-то зелёных, весёлых, живых,
О звёздах кленовых, о тех, что весной
смеялись из тени лесной.

Под ними, любовью и светом жива,
качалась и пела густая трава.
А мы разбрелись  по осенним холмам.
А мы разошлись по домам.

Но ты ведь не плачешь? Ну да, улыбнись.
Я знаю: тобою оборванный лист
Приложен к порезу, и кровь не течёт.
О чём же нам плакать ещё…


………………………………………………………………….


«Положите меня на зелёный луг,
заштрихованный кромкой неба…»

В.Зотеев

Отпусти же меня на склоны холма,
На далёкий берег морской.
Разреши – пока не сошёл с ума -
Оставаться самим собой.

Мне немного надо, немного.
Пусть мне снова двенадцать лет.
Под ногами пускай дорога.
За горами пускай рассвет.

За плечами пускай котомка.
Ветерок свистит в волосах.
Вот и всё, что мне надо. Только
Пусть ещё – вдали – паруса.

……………………………………….


Осколок дня, осколок дня,
Осколок памяти… Осколок…
Ну, значит что? Возьми меня
И выкинь в мир своих потёмок.

И, остывая на камнях,
И, превращаясь снова в льдинку,
Я, плоскость к солнцу накреня,
Найду другую половинку,

Смещу к ней грань и отведу
Луч собственных изображений
От призраков и отражений.
И каплей в небо упаду.
………………………………………….

…Обесцвеченый вечер.
Разве может такое случиться?
Но сегодня не ветер -
Только эхо в ладони стучится.
В двух шагах от прибоя,
В круглом зеркальце, кем-то забытом,
Отражаются  двое.

Море рвётся прибоем
На неравные мокрые части.
Эти самые двое
За стеклом - разве это ненастье?
«Лето - тысяча лезвий…»
Зеркала отражают друг друга.
(Только – снег. Только – вьюга.
Бесполезно.)

Море по ветру бьётся.
Пена в клочьях от тысяча лезвий.
В небо брошены кольца.
В пене волн заживают порезы.
И от горького лета
Отвернувшись, уже засыпая,
Ты – представила - это…
И сказала: «...никак не растает…»

Он ответил: «…Пройдёт.
Всё проходит. А память – подавно.
Понимаешь… уход
Перешёл в Переход. Пооктавно.
Модулируй минор,
Как прибой модулирует море.
Доброй воли!..»
Я ведь слышал не весь разговор.

……………………………………………..

Я прилёг на песке.
Налегке. Не убит. Неподвижен.
Здесь никто и никем
Не был брошен и не был обижен.
У ладони моей
Прошуршала песчаная змейка.
В море, брошена, тонет копейка.
Звёздный свет - всё сильней.




Донный песок (маленький рассказ)

На самом деле по берегу шёл мальчик лет десяти, а больше ничего особенного и не происходило. Ветер трогал его каштановую шевелюру, волна ласково накатывала на берег, шипя добегала до его босых ног и откатывала обратно. Вот и всё что происходило на самом деле. Ну и ещё небо сразу после заката было такое красивое! Чайки почти угомонились, а цвета все были немного приглушёнными, как всегда вечером в это летнее время, в августе. Мальчик откуда-то знал, что август, хотя спросить было не у кого.
Мальчик не чувствовал ни голода ни жажды, хотя, наверное, мог бы съесть яблоко или немного земляники или выпить молока, но и без того всё было хорошо. Море было просто прекрасное, тёплое, доброе, бестревожное. Ближе к горизонту сияли мягким светом лимонные и оранжевые облака. «Есть ещё какое-то время… - думал мальчик, - раз всё так спокойно… Ни молний, ни криков, ни всадников. Бреду себе вдоль берега и никто меня не трогает. Хорошо как…» Он так рад был, что всё кончилось. Если бы знать заранее, что здесь так, можно вообще ничего не бояться. Но, наверное, тогда здесь было бы не так. «Может, искупаться?»- подумал он. И правда, это была мысль. Он снял джинсы и футболку, скинул трусики – ведь здесь не было никого – и вошёл в темнеющую, очень солёную воду. Море сразу подхватило его своими огромными ладонями, и мальчику показалось, что это сон, и что он видел его уже много-много раз, и каждый раз забывал, потому что слишком много всякого происходило, стоило лишь проснуться… А может, как раз промежутки и были снами? Нелепыми, надоедливыми. А на самом деле всегда он был мальчиком, и всегда было с ним это море и небо… Он лёг на воду и закрыл глаза. А что ещё было? Разве что-то было? Он помнил только  музыку и какое-то лицо. Остальное всё не имело, конечно, никакого значения. Музыка… она и сейчас была здесь, он мог её слушать, если хотел – она звучала внутри так же отчётливо, как когда-то – снаружи… Но что это за лицо? Вот лицо-то и не давало ему покоя. Что это за лицо? Что это за лицо? Он спрашивал и спрашивал себя, но вопрос разбивался, словно волна о камни – о препятствие, которое было и молчанием и ещё чем-то. Мальчик не мог понять что это – ещё что-то. От этого «ещё» становилось уже совсем не так спокойно и не так хорошо.
…………………………………………………………………………………………….
Но всё-таки это было и прошло, решил он. И если снова будет, будет по-другому. Он станет долго размышлять и купаться, и смотреть на закат, и если снова придётся быть ТАМ, во снах, то он не позволит больше мучить себя и тех, кто ему снится. Нужно только придти в себя здесь, у этого моря … У него есть теперь время. Ведь здесь не нужно быть взрослым и больным. Не нужно играть ни с кем в дурацкие игры. И нет никого. Даже… Не-ет. Совсем пусто… Да?
Мальчик вздохнул, перевернулся в воде и нырнул. И у самого дна, распрямившись, зачерпул ладонью твёрдого донного песка.

…………………………………………

Может, надо дойти до дна,
Только я не хочу на дно.
Здесь, под солнцем, звенит волна,
Там, на дне – уже всё равно.

Может, будет второй заход,
Или просто – покой и сон…
Продолжай, небосвод.
День, крути колесо.

…………………………………

Бессонные ночи, спасибо.
Я стал понимать  - что к чему.
Мы либо «любимые», либо
Приносим тюрьму и чуму.
Второе, конечно, смертельно,
Смертельно для тех и других.
Прости меня, крестик нательный,
Но как же остаться в живых?
Прости меня Бог, не ругайся
На это - «пора мне, пора.»
Жизнь, где же твой хлористый кальций?
Господь, не гони со двора.

……………………………………………..

Скоро кончится ночь, и настанет какое-то «там».
Побреду по дороге, в тумане, в дыму ли, в потёмках.
Может, будет печаль по зелёным и жёлтым листам,
И по синему морю, и по ветру в пушистых метёлках
высоченных, нескошенных трав, и по серым глазам
человека - тебя - у которой весёлые птицы
Научились свистеть. Но уже не вернуться. Нельзя.
И навряд ли помочь, если  что-то с тобою случится.
Может, встретимся там. Но наверно, тебя
Позовёт в абсолютное небо сверкающий Боже.
Впрочем, что из того. Это ветер, листву теребя,
Мне бормочет слова. Это дождь барабанит по коже.
Это травы всегда прорастают сквозь серый асфальт.
Этот танец - он больше не мой. И какое мне дело?
За огнями чужих новостроек простуженный альт
Равнодушно диктует мне точную дату Предела.

……………………………………….

Опять горизонт горит,
Сплошной сангвиной залит.
Какой, скажи-ка, резон -
Писать такой горизонт?

Бесцельно бредит зарёй
Картон далёких домов.
Восток присыпан золой.
Простор к повтору готов.

…Бредёт человек пешком
С балтийским пивком в руке.
Ему ещё далеко.
Зато идти налегке.

Зато шумит в голове –
Не пиво – небесный лес.
Вот только надо левей:
Гляди, на газон залез.

А впрочем, всё - пустяки.
Вот пиво, а вон – река.
Сейчас дойдём до реки,
А там - вода глубока,

И банка летит всю ночь,
Блестит всю ночь напролёт,
И прочь сигареты, прочь,
И банка в ночи плывёт.

И битый кирпич скрипит,
И песня горчит во рту.
Немного поторопись -
И выплюнешь темноту!

Не против – пойти домой?
Счастливчик, иди скорей!
Там сразу: «Любимый мой!»
И – в небо. На простыне.

Но надо быть дураком –
Такой променять рассвет
(А он уж недалеко…)
На «небо на простыне».

Да, надо быть дураком…
А впрочем… Цирюльник… джин!
И вот киоск с огоньком.
«Два маленьких? Ну, держи.»

Любимая, я в пути.
Любимая, я приду.
Любимая… ик… прости!
Я тут… блюю в темноту.

Я свой путеводный лист
Никак не заполню для
Закатов, рассветов, виз,
Автобусов, ночи, дня…

Какое мне дело, бля,
Что ты меня ждёшь всю ночь?!
Любимая ты моя…
А впрочем… цирюльник… прочь!

И пауза. Триста лет
Он шёл по путям теней.
Три тысячи сигарет -
И небо на простыне.

Прости, говорю. Слова
Не те. Простыня не та.
Заблёванная трава.
И – пауза. Темнота.

Оплавленные края
У книг, сигарет и рун.
И лиц. Послезавтра я
Давно сгорел на ветру.

И мой горизонт сгорел.
Не зря же он так алел.
Понятно, что не резон -
Вчера - тушить горизонт.

…………………………………………………

Песня (что-то по стилю близкое к “two suns in the sunset” Уотерса.)

Ещё одна ночь, ещё один сон:
В кармане куртки звенят ключи от
квартиры
в старой
восьмиэтажке.
Классно!
Серая пыль дождя.
Фургон
Не торопясь набирает ход…
Вот только
Впереди - красный.

Сомнительный шанс –
Уйти на Закат.
Оплавив края,
Преобразить потерю любви
В приобретенье вечного лета…
Когда-нибудь мы встретимся снова -
Ты – и я…
Когда-нибудь мы встретимся там, где
Фургоны тают от встречного ветра.

Возможно, твои глаза
Давно изменили цвет.
Возможно, слова на чужом языке
Уносит северным ветром
Но что-то напомнит:
пульс - в левом виске...
Когда он забъётся сильней –
это и будет ответом.

В твоих глазах - цвет нового дня.
Изображения врут?
Правда не в том,
И даже не в этом…
Скажи мне «да» на диалекте огня!
Откуда я знаю – что будет потом,
Когда всё станет ответом…

(дальше - партия саксофона :)
А вообще, тексты песен в другом файле. Хочешь, пришлю.

  …………………………………………..

«Какие пёрышки! Какой носок!»
(Крылов)

«Нет у неё окраски определённой»
(Карлос Кастанеда)

Ты – мой герой.  Ты – птица-два крыла.
Ты – песенка, которая звала.
Две лапки – те, что названы плюсной.
Все перья – на ветру. Ты мой герой.
Взлетаешь с парапета в небеса.
На пёрышках – на каждом – полоса.
И, пёрышки топорща на ветру,
Ты молча приближаешься к утру.
Ты – птица. Птичьи перья. Птичий глаз.
Вчера – он видел Крым. Теперь Кавказ.
Прибалтика. Урал. Москва. Париж.
Ты ведаешь сама – куда летишь?!
Ты – сойка. Ты – крапивник. Ты – нырок.
Ты – свиристель – прекрасный хохолок.
Ты – крачка – километры под крылом.
Ты – журавли. Полёт за окоём.
Ты воробей, смешной и озорной.
Ты – ласточка и дрозд. Ты – мой герой.

…………………………………………….

Что-то вроде кислотного электронно-гитарного балладного блюз-рэпа.
В общем, испано-исландская сага.

Кто из нас - чей аккорд?
Может быть – твой. Может быть - я.
В том, что попало в “Word”
Уже достаточно  много вранья, но есть

Повесть о девочке, что смотрит вслед,
Повесть о мальчике, придумавшем сказку,
Повесть о шариках, летящих на свет, и
О Томе Сойере истратившем краску.

О Карабасе упавшем в котёл с лапшой.
О рыжем лисе и о чёрной пустыне.
О великане, решившем, что он - большой
И говорившем с тобой на латыни…

Но ветер уносит всё.
Всё это просто бред.
Прямо по курсу - сон.
Места на судне нет.

Море поёт свой гимн.
Звёзды скулят как псы.
Ангел войдёт нагим,
Он принесёт весы.

лопнет орех земли.
воздух вскипит как чай.
если Господь велит,
можно опять начать…

Остановить часы,
Выкинуть мусор вон…
Ангел войдёт босым, -
и остановит сон.

Но я не знаю, где орехи, где явь.
Какие треснут, какие нет.
Мои аккорды - не ты и не я, а просто
Чужие дети в любом городском дворе,

На парапетах и на скатах всех крыш
Они поют свои детские песни,
А по пустыне бредёт Малыш
И пишет белым по серому: «Мест нет»

Но ветер пришёл и сел…
Кресло – сталь облаков.
Новый рассвет – в росе.
Утро – семь родников.

Кончился сон про нас.
Явь начинает быть.
Времени – целый час…
Можно опять любить.



апрель 2009.

Синее-синее небо. Смеётся шут.
У трансформаторной будки растаял снег.
Разве тогда я ведал – о чём прошу?
Можно ли было сразу начать побег?

Линия той тетради могла уйти
В сторону света и ветра. Но каждый раз
Мы вибираем собственные пути.
Кто нам тогда советчик и кто – указ?

Новый апрель. Уже не смеётся шут.
Тенькают птицы-синицы. Шумит ноутбук.
Синее небо, о чём я тебя прошу?
Чтобы услышать в двери знакомый стук.
 
9.04.09. Бург.




На севере свет поник.
На юге идёт война.
Свинцовое небо длит
Пустое пространство сна.
Заставка - из облаков,
И первой главы сюжет
Сгущает живую кровь
В один единственный жест.

…………………………………

(Север. Из окна -
Ветер. Горсть песка.
На изнанке сна -
Свет по облакам.
Взгляд - наоборот.
Оклик - в тишине.
Шаг за поворот.
На ладони - снег.)

……………………………………

…Снег падает изнутри.
Снег дышит под облака.
Ни слова не говорит
И движется на закат.
И я ухожу за ним
Сквоз шаркающую ночь.
Ни слова не изменить.
Ни паузой не помочь.

И паузы жгут листву
И смотрятся в облака.
И если пауза – звук,
То это – «Закат… Закат…»
И кто-то идёт во тьме
С мобильником на груди,
Но, видимо, не ко мне,
И, видимо, прочь глядит.

Окурок летит во тьму.
Осколок стекла искрит.
Как знак себе самому
Он отсвет несёт внутри.
И, ёжась на сквозняке,
Вчерашнего текста клок
Он вертит в своей руке
И смотрит в остатки строк.

Поднимет к щеке ладонь –
И хмурится без причин.
Он помнит знакомый дом.
Он знает свои ключи.

Здороваются друзья.
Здороваются враги.
Один говорит – нельзя.
Другой говорит – беги.
А третий кричит – «Воспрянь!»
Но смотрит куда-то вбок.
И снова – печаль. Печаль.
Дым листьев. Листва дорог.

И вот, он спешит скорей
Уйти в полуночный рейс.
Всё ближе, сильней, ясней
Другого берега лес.
Деревья его растут
Не там – а сюда, сюда!
Но очень опасен путь,
И ходу нет поездам.
И боингам нет пути.
И связи – который век…
Расти, догоняй… Прости,
Оставшийся человек.

Я вижу твои глаза.
Я знаю твои огни.
Но, видимо, опоздал…
Ни слова не изменить.
…Нет связи? Ну ничего.
Я сверюсь по облакам.
Держи меня, небосвод.
Я помню тебя, река...

Сентябрь 2008 – апрель 2009.
Москва, Екатеринбург.


Всем телом прозрачным назад отклоняясь
Перед новым порывом,
Ветер затем
                тяжестью дня
Кренит и кренит мир.
И вдруг чуть слышно пройдёт порыв,
Маленькими шажками,
Прежде чем вновь поднять на дыбы
Горизонталь воды…

5.10.08.
Москва.

По колено в прохладной, по пояс в безумной траве,
Мы, не помня себя, уходили в закатное солнце.
Было очень тепло. Край земли. Или просто околица.
Незнакомая тема звучала в моей голове.

В серебристых тонах, в полусвете на самом краю,
В желтизне облаков, в бесконечном пространстве заката
Был оттенок какого-то эха, ответа, возврата.
Направления вверх. Поворота на ласковый юг.

Ты стояла и пела на склоне сухого холма,
И ладони твои на закате качались как лодки.
Я не знал, что проснусь. Я не думал, что будет коротким
Этот сон, эта жизнь… Я не знал, что наступит зима.

И не надо. Там было светло. Возвращаюсь туда,
В тот оранжевый свет, в марсианское позднее лето…
А откроешь глаза – перестук. Поезда. Сигареты.
А откроешь окно – города.города.города.

7.10.08.
Москва.

Ну что с того, что закат сгорел?
Зато теперь облака
Вымели небо, и месяц сел
Прямо мне на рукав.

И в тёмной кроне наискосок –
Осколки холодных звёзд.
И, пуст без боли, молчит висок.
И, от обрыва на волосок,
Что-то щебечет дрозд.

Ну что с того, что окончен день,
И – я не знаю зачем –
Ушёл в далёкую даль олень –
Может быть, насовсем.

Не знаю, утро, не помню, дождь.
Откуда такая ночь,
Такая боль и такая дрожь,
И чем я могу помочь.

Лишь где-то там, за туманом гор,
За сном ледяной реки,
В дурацкой пьесе пропавший хор
Поёт, всему вопреки.

И жив птенец, и жив щенок.
Не полностью мёртв и я.
Смотри, уже горит восток,
Любимая моя…

Октябрь 2008 – апрель 2009.
Белгород, Екатеринбург.


Но хотелось писать не стихи, а что-то другое.
Но в комнате были двое, было двое.
Но если и так, то было темно снаружи.
А внутри – батареи и двери – и прочие недруги стужи.

Мы вошли в эту комнату серым весенним утром.
Потом принесли в неё книги и разную утварь.
А после – ушли и дверь за собой закрыли.
И не оставили даже записки : «были.»

И каждый день, довольно долгое время
Мы выходили прочь, оставляя в комнате темень,
И раскрытые книжки, и быстро остывшие чашки,
И шариковые ручки, и исписанные бумажки.

А снаружи текла река, и в ней – то чайки, то утки,
А по асфальту – зонты, мотоциклы, куртки,
Воробьи и вороны, и дети, и – люди… люди…
И мы шли к Приморской, не зная что завтра будет.

И «завтра» пришло, и оно зовётся «сегодня».
И вот человек, а это – то, что «никто не отнял».
Никто. И две жизни проходят друг друга мимо.
Из двух с тобой говорит одна половина.

Март 2009. Бург.

Я утверждаю чашку.
Чашку  с прекрасным чаем.
Я утверждаю ложку,
Чтобы размешивать сахар.
Я утверждаю книжку,
Чтобы читать ночами.
Я утверждаю, будто
Я что-то утверждаю.

26.03.09.
Бург.

Гелиоцентрические люди
Разложили тапочки на блюде.
Гелиоцентрические звёзды
Наполняли комнату и воздух.
Гелиоцентрическая ты
Приносила странные цветы,
И стояли в банке из-под пива
Два цветка – достойно и красиво.

26.03.09.
Бург.

Хорошо. Хорошо. Хорошо.
Я сложу это всё в мешок
И закину его в сугроб.
Разбегается сумрак троп.

Заяц прыгает. Ястреб ждёт.
На ладонях растает лёд.
Электричка уйдёт на юг.
Извините, не узнаю.

В подстаканнике стынет чай.
Проводник приведёт врача.
За окном всё синей, синей.
Мне удобно на простыне.

А на станции, под снежком,
Рядом с домиком-пирожком
Два воробушка хлеб клюют.
Извините, не узнаю.

26.03.09.
Бург.

Разве может предать закат,
Или яблоня? или ты?
В рыжем мареве палисад.
Над Невою висят мосты.

Цвет толчёного кирпича
У машин и у трав степных.
Я ни разу не замечал,
Что закату не снятся сны.

Ты идёшь, ступая легко
По тропинке из кирпича.
Чёрный дрозд пропел далеко…
Заначит, правда? Не отвечай.

Разве может убить закат,
Или облако? Или лес?
Залит заревом палисад.
Засиял на часовне крест.

Электрические пути
Не выдерживают лучей.
Уходи. Мне пора идти
По дороге из кирпичей.

27.03.09. Бург.


У зайцев нет на лапах перепонок,
А у морских собак – мохнатых лап.
Я открываю форточку спросонок,
Не понимая – где я и зачем.

А на дворе – кричит, кричит ребёнок…
Он шарик в сине небо упустил.
И может быть, его какой подонок –
Или хорёк – за ногу укусил!

Уж так кричит! Уж так кричит и плачет!
Я выглянул – и тихо. Никого.
Не понимаю, что всё это значит.
Не понимаю ровно ничего.

Я вышел из подъезда. Солнце светит
Вовсю. И всё лопочет и течёт.
Никто и ничего мне не ответит.
И страшно. И ладоням горячо.

27.03.09.

А лиса отдыхала в потёмках,
А потом выходила навстречу.
А у нас для неё был в котомках
Жёлтый месяц, да ветренный вечер.

И когда вынимались подарки –
И хлопушки, и всякие ленты –
Мы садились на лунные арки
И настраивали инструменты.

Что ж, играть так играть! И деревья
Танцевали. А зайцы шептались.
А тем временем в дальней деревне
Флюгера от луны зажигались.

И горели – не жарким, а тёплым,
Тополиным, весенним, пушистым,
Чудным светом. И дальние ёлки
Начинали тихонько лучиться.

Мы играли, играли, играли,
Для лисы, для луны и для ветра.
И олени и рыси моргали
Из глубин вековечного лета.

А рассвет начинался как море.
Нас рассветом как лодки качало,
Унося к островам территорий
Без границ, без конца и начала.

Переходами звёзд и столетий,
Вероятностей, выдумок, граней -
Уносил нас невиданный ветер
Для которого нет расстояний…

До свиданья! – кричала лиса.
До свиданья! – шумели леса.
До свиданья! Всё было так мило
В этом сне на четыре часа!

27.03.09.

Сочетаньем снов, весельем,
Винным порохом лесным,
Позабытым новосельем,
Переулками весны,

По сугробам и по лужам,
Мимо кошек, воробъёв,
То не нужен, то простужен,
То свистит, то запоёт…

Там – ночует, там – смеётся,
Машет сумкой, курит сны,
Воду черпает в колодце,
Снег – не нужен до весны.

В бар, где музыка играет
Он заходит на углу.
Курит, слушает, болтает.
Сумка где-то на полу…

И встречается, и шутит
О каких-то пустяках.
И судбу как рюмку крутит
В смуглых маленьких руках.

27.03.09.
Бург.


Я не позабыл – как смеяться.
Я помню простое «ха-ха».
Мне даже не надо стараться.
И нет в этом смехе греха.

А больше пространства и силы,
Спокойствия, света, любви.
Мне смех – словно рюмка текилы -
Поёт пузырьками в крови.

Смотри – раздвигается небо
Как зонтик. Я делаю шаг…
«И не был я болен. И не был…»
Вот видишь? Ах, если бы так.

27.03.09.
Бург

Удар, ещё удар.
Потом иди один.
По улицам пустым.
По вспышкам и словам.
Куда уводит ночь.
Когда погасят свет.
Глоток, ещё глоток.
Напиток  - в самый раз.
А ты - не отвечай.
Я скоро.
Пару строк.
Настрою инструмент -
И - в путь, по проводам.
Один, всегда один.
Вон - мост через пути.
Огонь, огонь, огонь
По сумрачным глазам.

10.04.09.
Бург.


Подожди на причале,
Там, где ёкает море,
Как коня селезёнка.
Там, где мачты чернеют.
Приготовлен ли парус?
Дует западный ветер.
Значит, выйдем под утро.
Видишь, буны синеют.
И далёко, далёко,
Так что грудь защемило,
Замерцали вполсилы
Огоньки теплохода.
И солёная морось
Оседает на сланях.
И совсем отсырели
Наши флаги отхода.


10.04.09.
Бург.

Терпкая, словно песня
Всех моряков на свете,
Светлая древесина
Палубы под ногами.
Меркнут на небе звёзды.
Это уже светает.
Дует briza, и волны
Море как сон листают.

10.04.09.
Бург.