Как будто не было

В горах так вечера торжественно-спокойны,
И воздух, словно чистый спирт, пьянил…
Я на заставу шел походкой легкой…
И фляжку полную на пояс нацепил.
Там мой дружок, мой верный друг старинный,
С которым я под пулями свистящими ходил.
И, коль сподобилось разжиться спиртиком приличным…
И я вернулся с дальней вылазки живым…

Ну, вот ты где! А я тебя уж было обыскался…
Ну что лежишь? Неужто спишь? Давай вставай!!!
Я тут смотрю – ты без меня совсем зазнался!!!
От скуки местной тишины – дорога в рай…
А мне в ответ глядят большие, карие глаза…
И в них такая боль, и там тоска такая,
Что сердце сжалась в миг, и ладонь – до кулака…
Да как же брат? Я почему не знаю?!!!

Где? Кто? Когда? Какая сука???
А на груди бинты с пятном кроваво-алым…
Раз выпала тебе такая мука,
Я рядом буду, хоть помочь могу лишь малым…
Я выл и клял себя последними словами…
И трясся в госпиталь дорогой за тобой,
И полевой хирург, лишь разведя руками,
Сказал мне, что с такими долго не живут…

Я землю рыл, а слезы выжигали душу…
За склоном склон пройдя, и высоту за высотой,
Как утопающий, что взглядом тянется на сушу,
С отчаянным рывком и жаркою мольбой…
И я нашел того, кто пулю тебя выдал.
Кто, затаившись, взял прицел «на огонек»…
Кто осторожно меж ударов сердца выждал,
Поправку взял…и плавненько спустил курок…

Усмешка боли вновь легла на мои губы –
Им оказалась девочка еще… лет двадцати…
Фигурка ладная и глаза полны испуга,
Как будто не было зарубок свежих штук пяти…
Как будто не было совсем войны и гари,
И не было щемящей пустоты потерь…
Ее глаза так многое тогда сказали...
Но на войне как на войне – врагу не верь…

И я нажал курок – тут пленных не бывает,
И жизнь за жизнь забрать – здесь такова Судьба.
А с совестью своей – так сам решает каждый,
Когда приснятся ночью… остывшие глаза…
14:23. 20.12.09.г.