Субботник

         
          Часть первая

Трещал мороз, как кость в собачьей пасти,
И ветер негодующе гудел,
Когда очистить лед с проезжей части
Субботним утром вышел наш отдел,

Мы лихо обязательства берем
Закончить в срок, неимоверно сжатый,
Но появился зав. инвентарем
(С ним пять ломов и две всего лопаты)

И заявил в ответ на грозный крик:
- Я не причем! шофер всему виною,
   Но как найдут пропавший грузовик,
   Так сразу привезут и остальное,

Энтузиазм общий на мели,
Мороз крепчал, тревога нарастала,
Но тут случайно грузовик нашли -
Он ждал команд в другом конце квартала.

Мученья все на финишной прямой,
И мы за делом страстно наблюдаем:
Вот грузовик уже у кладовой,
Вот на замок закрыта кладовая:

И полтора, наверное, часа
Кладовщика все ищут в темпе бойком,
А у того - огромные глаза
И выраженья в духе перестройки.

Все не поймет, что нужно от него,
Зачем он раньше времени разбужен,
Отдал ключи все, кроме одного.
Того, который оказался нужен:

А, между тем, субботник наш идет,
Народом движет внутреннее пламя,
Пять человек ретиво рубят лед,
А остальные топают ногами.

А где-то существуют АХЧ,
А их и запереть совсем не страшно:
Вопрос решился в деловом ключе -
У некой дамы подошел домашний.

Открыли дверь под громкое "ура"!
Ну а внутри - совсем иные чувства,
Весь инструмент был вывезен вчера,
А без него там было как-то пусто:

Объявлен был всеобщий перекур,
Открыли диспут гневными словами,
Народ был раздражителен и хмур,
И стало гаснуть внутреннее пламя.

Примчался шеф, поднять нам тонус чтоб
И поругать бессовестные зимы,
Но угодил в неубранный сугроб,
А мы толпой прошествовали мимо.

И вот домой вышагиваем мы,
А вид такой, что лучше нас не трогай.
И вдруг... Везут лопаты и ломы,
Успел заметить. Их довольно много:


        Часть  вторая

А в понедельник ни заря, ни свет,
Оперативка, и людей за сотню.
В повестке дня других вопросов нет -
Шеф говорит про сорванный субботник,

Что дисциплина жуткая была,
Те, кто сбежал, - их идеалы узки.
А кто остался (честь им и хвала) -
Их не хватило даже для разгрузки,

- Товарищи! Все это не всерьез,
  Ведь так и до анархии недолго,
  Киваем на лопаты, на мороз
  И напрочь забываем чувство долга,

Тут я ввернул, что это все не так,
Что не за то начальник браться начал,
Что он обложен кипами бумаг,
А надо б обложить его иначе.

Фривольный тон начальника задел,
Но, беспристрастность в голосе храня,
Он защищал поруганный отдел
И вместе с тем "превозносил" меня.

Профорг уже потом, вовсю коря,
Сказал: - Зачем? не вынимал бы шпаги,
   А про бумаги ты, конечно, зря,
   Ведь разные бывают те бумаги:

И в уголке "Улыбки всех широт",
Висели где Карачинцев и Пельцер,
Был нарисован необъятный рот
С зубами и фамилией владельца.


     Часть  третья

Событья те умчались во вчера,
И наступил в итоге месяц новый.
Я ощутил, что в отпуск мне пора,
Да он пока что не организован.

Хоть к пробивным делам я не привык,
Но суетился каждый божий день я.
В профкоме в санатории в Геленджик
Второй квартал томилось заявленье,

И, наконец, с путевкой повезло,
Но налицо две грустные детали:
Я не поставил подпись и число,
И мой вопрос рассматривать не стали.

Профорг сказал: - Не наша то вина,
   Тебе от этих сведений не сладко,
   Но профорганизация должна
   Следить за соблюдением порядка.

И я с тех пор серьезно занемог,
Полгода ни о чем не говорю,
Мой рот закрыт на кодовый замок,
А шифр сообщен секретарю.