Из письма подруге о жалости и суде истории

Ушедших в мир иной порой совсем не жалко, мы часто говорим - "Отмучился, бедняжка"
о тех, кто много лет лежал в больной постели и самому себе обузой был на деле.
Иное дело тот, кто уходил внезапно, и кто в расцвете сил жил жизнею не затхлой,
но полною трудов, и планов, и печалей, и вдруг в единый миг в иную жизнь отчалил.
Особенно когда был человек масштабным, и призван был на крест он провиденьем тайным.
И этот крест пронёс, и показал дорогу, в которой столько ям, что чёрт сломает ногу.
Но всё же и она полезней бездорожья, в котором вся страна была по воле божьей.
Он призван был служить ягнёнком на закланье, и это понимал, и не имел желанья
взлетать на самый верх, где быть недолгим гостем, и проклятым навек своим народом после.
Иные, помудрей, тогда не пожелали взять на себя тот крест разрухи и печали.
Иные, по углам, кто обнищал Россию, посмеивались там, зовя его "Мессией"
А он пошёл туда, чтоб провести идею, что вывела Китай на белый свет на деле.
Но время не дало Конфуциев в начальство, оно его рвало и резало на части.
А Клио что - она, как ветреная баба, то ластится спьяна, то пакостит неслабо.
И только лишь тогда, как баба постареет, она поймёт сама и крепко пожалеет.
А что до жалости, то жаль того, кто рано ушёл, не дочитав с Отечеством романа.