Есть 33, а дальше хоть потоп

1.  Итак, моя Голгофа уже выше.
    Уже две тройки из колоды сплавил.
    Но я не разлюбил гулять по крыше,
    ссать против ветра,
    называться Павел,
    карябать синусоидные стИхи,
    жевать под сигарету конский щавель.

2.  Я содовую пил, гостя в Содоме,
    в Гоморре ничему не удивился.
    Мне дела нет - а пьёт ли мир боржоми,
    раз я от мира
    напрочь отвалился.
    Я пережил Христа. Себе на диво.
    И утром благородно похмелился.

3.  Нестроен ряд этрусской балалайки,
    которую беру я в час икоты
    /кто вспомнил?/, бью по струнам - угадай-ка
    МЕЛОДИЮ-ИКОТУ-
    АЖ-ДО-РВОТЫ.
    Конечно, я бы мог играть потише,
    да только ноты мне - как новые ворота.

4.  Когда я сыт - кладу на стих с пробором,
    желудок полный восприятье тяжелит.
    Когда я голоден - я тать с орлиным взором,
    меня завидя,
    мастурбирует Лилит
    и птицы цепенеют на лету,
    и даже сердце у любого льва шалит.

5.  Когда я трезв, мне стих не ляжет в душу,
    пусть рифмовал сам Пушкин или Фет.
    Когда я пьян - готов часами слушать,
    мой собутыльник,
    твой наивный бред.
    Чего там кто мне вслед сказал со страху -
    мне всё равно, едино, дела нет.

6.  И если я когда-то возалкаю
    той славы, что щекочет как минет,
    пойду на стройку и забью я сваю,
    и за троих
    я поработаю в обед
    ножом и вилкой. Снимет как рукою
    желанье - славы скушать, как котлет.

7.  Итак, моя Голгофа... Пью абсент.
    В колоде бара - самогон, как джокер.
    Людское счастье - это сэконд-хэнд,
    обноски,
    что носил Христос на попе.
    Курю. И думаю. О другах. Кто ещё
    У жизни в топе и уже не в топе.