Периодическая система повиновения

"Осторожно, двери закрываются! Следующая станция...", - с грохотом влилось в мои уши и распечатало очередной конверт с сибирской язвой в моём мозгу. Стараясь не оглядываться, довольно-таки классически села на свободное место. Заходящее солнце, как всегда, дразнило меня с правой стороны, оставляя пустоту под сердцем. Загорелся зелёный, и яркое светило оказалось уже позади. Было больно уезжать в очередной раз, чтобы на следующий день маршрут повторился. Но я не могла не повиноваться системе и по принципу бумеранга приходилось лететь обратно. Достала из кармана плеер, воткнула наушники, сижу... Растворяюсь. Бьющиеся о рельсы колёса никак не хотели отстукивать в ритм тому, что трепетало во мне слева. Истериками вынашивала свои мысли в полурасплавленой черепной коробке, просто лирика куда-то делась. Думаю, она перетекла в грубость сей прозы, а что ещё оставалось делать? Закрывать глаза было бесполезно, всё равно Твой образ настойчиво всплывал перед ними и не давал покоя убитым мечтам. Из наушников играла одна и та же песня. Она отражала меня целиком и полностью, а мотив повторял изгибы сидящего тела.

Так много мыслей в голове. Сразу. Не знаю, за что бы ухватиться первее, чтобы вышло что-то наподобие гениальности. Я не высасываю слов, но их последовательность должна носить особый смысл, подчёркивать мой высокомерный характер. Я легко могу поведать о себе, но труднее рассказать о том, что таится во мне на протяжении долгого времени. Изо дня в день я пытаюсь сотворить что-нибудь умное, чтобы наконец-таки вдоволь насластить своё тщеславие, чтобы почувствовать зависимость окружающего мира от меня, но, чем больше я стараюсь, тем больше приходится негодовать. Всё, что вокруг, окутано ложью. Все эти мерзопакостные лица, которые так и пытаются высмотреть в моих глазах те самые несчастные куски наивности, чтобы задеть побольнее и придушить уже раз и навсегда, всё вьются слюной паука возле моих жёлтых рук. И каждый раз я почти вся целиком готова сдаться, осознать, что больше не буду страдать и извиваться ровно так, как это нужно им, но меня останавливаешь Ты. Зачем Ты меня держишь? До сих пор в моей голове не укладывается суть происходящего между нами. Я не живу для Тебя, а Ты вдыхаешь только тот воздух, которым дышала я. Пыталась спрашивать из каких всё это целей - ответа не последовало, лишь лёгкий реверанс, вскруживший мне голову окончательно.

Резкий поворот вагона понизил амплитуду моих трепыханий. Вибрирующий телефон в кармане давал понять, что Ты переживаешь. Мне приятно, не спорю. Даже лёгкая улыбка коснулась моих детских губ,  но не надолго. Зная, каким непосильным трудом каждый из тех, кто повинуется мне, доставали из своих подворотен новых маньяков и их жертв, все диезы планов исчезали мгновенно... Мне почему-то очень захотелось вспомнить минорные трезвучия из той сонаты, которая так бережно щекочет слух. Вспомнились септимы и октавы, упражнения в ля мажоре и тот чёртов бекар рядом со скрипичным ключом, нарисованный на пол листа её рукой. Всем музыкальным мгновениям хотелось верить, властно поддаваться на каждую душещипательную волну, но и в тех нотах печали не было правды. Самое интересное должно быть то, что эти строки не должны всплывать однозначными воспоминаниями, всё-таки жизнь не ограничивалась одним и тем же кругом лиц, дерзко и чувственно издававших эти произведения для Тебя. А я свои воспоминания по этому поводу уже умудрилась стереть, мне они ни к чему. А зачем, когда играли со мной честно, но всё же пытаясь утаить главную увертюру? И я бы скостила проблему самобичевания на его гордые плечи, но не стала утруждать тех, кто и так купается в кипучей смеси затей и помыслов.

Задевая себя этими словами, один наушник выскользнул, будто бы знал, что я думала не о нём. Я поправила его на место, словно того юнца, что пытался принизить мою цену. Он просто не знал, с кем связался. Яростно унижая меня, и называя всего лишь куском мяса, я чуть не казнила его. К его счастью, до его пустой головы быстро дошло с кем он имеет дело и все жалкие фразочки его же и поимели. Я с довольным видом наблюдала его покорные унижения перед своей Богиней, его жалкие извинения, не стоящие и гроша... Но что я могу? Просто вычеркнула его из вида. Позорная история.

Помню, как Ты меня называл. Но это не было предметом гордости. Отнюдь, первое имя было моим, а второе не является даже прозвищем, так что брось эти Твои штучки! Они меня не забавят. Скоро моя остановка, а мне так о многом надо было бы ещё подумать. Проскальзывая мимо, я стараюсь не задеть полиэтиленовую массу под названием "общество", что так и говорит само за себя. Стадность не есть хорошо. Слизываю взгляды мимо проходящих, злостно работаю на публику. Нелегко быть из рода тех, на кого в любом случае обратят внимание.

Ты знаешь его. Жаль, что вы не знакомы лично... Или наоборот, к счастью, но проблема у вас всегда была одна и та же. И я в эпицентре этой неразрешимости. Столько боли ещё никто и никогда никому не приносил. Моя мечта здесь многое сыграла. Реквием. Самый красивый... Самый печальный... Осталась при своём, в гордом одиночестве. В рабы повязала того, кто ближе сидел, а оказался - Ты. Прости. Не правильно было так неразборчиво делать, но теперь не отвертеться. Хватит отнекиваться. Ты хочешь этого, знаю. И за грубую форму извини, не могу себе позволить другой. Я не люблю жалобных взглядов, не терплю Твоих слёз, не переношу всхлипываний. А сегодня Ты, как нарочно, всё сделал наоборот. Спасибо, я готова была провалиться сквозь землю, но это был ещё не предел. Меня спасла Она. Её Ты тоже знаешь. Моя Богиня. Та, которой поклоняюсь я. Представь, и такое бывает. Совершенство. Других слов на неё нет. Вся в своём богемном одеянии, она пришла за мной, чтобы вызволить. Только она знает, что вещи не так красивы изнутри. Перелопатив всю пластмассу вокруг, она вызвалась помочь мне. Ей одной сейчас доверяю. Больше некому. Единственный лакомый кусочек, среди всей этой синтетики. Только ей позволено распороть моё брюхо, достать оттуда опороченное дитя, накормить его своим материнским ядом и предать обратно земле. Я не пыталась выискивать в безликой толпе кого-то более подходящего. Просто нет таких других. От этого проще выбор, проще жить.

Заворачивая в арку между своим домом и соседним, я одёрнула свой плащик для более строгого вида, поправила иссиня-чёрные волосы и смахнула ресничку со щеки. Накатывалась ещё и слезинка, но мне уже было не до неё. Ласковая поднебесная встреча двух голубков во дворе разожгла во мне дикое пламя ревности, которой никогда не было. Я поняла, что не смогу отпустить. И поняла, что несколько часов назад Ты чуть не понял, что такое проклятая свобода, помешанная с параноидальным одиночеством. Я помню трясущиеся губы в Твоём шизофреническом припадке, помню руки, скрещенные на груди. Ты смертно закатывал глаза и пытался вернуться в своё тело. Я тогда Тебя почти случайно потревожила. Я не хотела оставлять Тебя там, но и не могла принять здесь. Хаотично двигаясь и расползаясь по полу, как улитка, я просто хотела передать Тебе свои впечатления. А потом Ты выделывался передо мной, словно уж на ржавой сковородке. В это время я страстно скребла двумя ногтями по Твоей шее и спине, издевательски облизывая Твой сосок. Дело близилось к своему обычному финалу. Но Ты не дал ему свершиться, не оправдал надежд, а просто со слезами выбежал за мной, как будто выпал с семнадцатого этажа. Это была моя значимая цифра.

Придя домой я скинула этот плащ, пахнувший Твоим потом и красным одеялом. Я знала, что в свои тридцать он возьмёт пистолет и направит его прямо в своё горло. Единственное, что было тогда между нами:"... Только не стреляй! Позови меня... Я сделаю это красиво!" Всё моё будущее разлетится на куски, мои мечты рухнут и я буду жить как подобает алчному гниде. Да, у меня будет счастье, но уже никто не спасёт призрачными надеждами. Я пришлю ему когда-нибудь смс с вишнёвым поцелуем, беспечно понадеюсь, что это утешит. Уже сейчас всё становится кошмаром, а иногда железные винтики попадают нам прямо в переносицу. Мир никогда не крутился вокруг Тебя, он выбрал меня в качестве жертвы. А теперь, зная правду, моя покусанная во время оргазма шея, не будет иметь особых привилегий в очереди за прокисшим молоком.

Не доспав два часа и тридцать четыре секунды, я вновь надела свой плащ траурного цвета, положила в рот кусок позавчерашней жвачки и отправилась в путь. Оторвав белую бусинку и бросив её на прощание в знак о том, что я опять здесь прошла, затекла в вагон, классически села на излюбленное судьбой место и уже в который раз, как по фэн-шую, в мои уши с грохотом влилась летаргическая фраза:"Осторожно, двери закрываются! Следующая станция..."

Периодическая система повиновения...