Кая

 Дыхание мёртвого чёрного ветра касается ледяной поверхности, словно кто-то осторожно проводит ладонью по застывшему зимнему серебру, чуть шевеля снежинки. Зелёная трава пожухла, вмёрзнув в холодную белизну сугробов, покрытых хрупкой кристальной корочкой. Низкое фиолетово-синее небо тяжело нависает над головой. Кажется, что и воздух здесь замёрз, превратившись в сиреневую колкую соль. Этот мир, сотканный из холодных красок и лунного тусклого света, нельзя изменить. Даже земля здесь не имеет пульса, сердце её - фиолетовый кусок льда, пронизывающий почву морозными лучиками. Лишь иногда что-то гулко качнётся под ногами - это планета пытается сжаться в комочек, чтобы согреться.
 А ведь когда-то и в этом мире пылало своё Солнце, воздух струился живым бальзамом, а небо было высоким, чистым и прозрачным. А потом зима охватила всё вокруг давящим обручем пустоты... навсегда...
 Чуть нагибаясь, я срываю изжелта-зелёную травинку и задумчиво верчу её в пальцах. Будто совмещение двух полярностей... одна поглотила другую... смерть заковала жизнь в кристаллы льда, но не убила до конца, а подчинила, сжала её, как раненую птицу, своей сухой дланью...
 Широкая густая чёрная тень от крыльев падает на распластанную по земле снежную белизну. Как хорошо, что внутри меня есть тепло, и я в любой момент могу улететь!..
 Откуда-то сбоку доносится плач. Нет, даже не плач, а тихое, жалкое поскуливание израненного пса, скребущего лапами по земле, только чтобы не завыть от боли. Я оборачиваюсь, медленно, осторожно подхожу ближе...
 Девочка. Маленькая, совсем замёрзшая девочка лет пяти, в изорванном светлом платьице, босая, посиневшая... Она лежит, свернувшись в клубочек, прямо в сугробе... сквозь широкие прорехи на спине видны два отчётливых узких белых рубца...
 Я подбегаю и подхватываю её на руки. Она весит меньше котёнка... Боже... Бледные фиолетовые губы что-то неразборчиво, беззвучно шепчут, умоляя или предупреждая... На светлых мокрых прядках снег... отдельные локоны уже превратились в сосульки... Я беру её ладошки в свои горячие руки. Они холодны и белы, как мрамор. Я порывисто прижимаю ребёнка к груди, стремясь согреть и защитить... Вдруг она прерывисто-судорожно вдыхает, открывает большие тускло-голубые глаза, поднимает голову и обхватывает ручками мою шею, прижимаясь ко мне всем тельцем...
 Сердце в груди тяжело бьётся, с головы до ног прокатываются горячие золотистые пульсирующие волны... Только б согреть её... только б согреть...
Кажется, я плачу... всё моё тепло по капле переливается в комочек на моих руках... По щекам катятся горячие слёзы, капая на лицо девочки и смывая с него снег...
 Толчок внутри, как колокольный звон... ещё... ещё... Виски сдавливает болью. Взгляд будто передёргивается тёмной поволокой. Огненно-чёрные круги роятся перед глазами... ешё толчок, но уже слабее... я покачиваюсь, хватая губами колкий, жгуче-морозный воздух... И тут спину прожигает хлёсткая, проникающая вглубь боль... плечи дёргает куда-то назад, и... я чувствую, как что-то непонятное вырывает мне крылья... тлеющие перья гаснут в ослепительном снегу... Я обрушиваюсь на колени и ощущаю, как внутри что-то твердеет... холод, холод в груди... холод...
 Мысли подёрнулись равнодушием. Глаза пустеют, из них до капли выпили пламя. Струйка крови, моей крови, дымится в кристальном сугробе, прожигая его насквозь и впитываясь в землю.
 Малышка вскидывает ярко-синие, как небо не этого мира, глаза и улыбается детской, благодарной, наивной улыбкой, затем целует меня в лоб и легко спрыгивает на холодную землю. За хрупкой узкой спиной простираются ослепительные огромные крылья. Взмах - и она уже в небе... А я - внизу, на холодной и белой земле...

 ...Сияющий силуэт вдалеке медленно приближается. Ещё один... Презрительно-колкая усмешка кривит посиневшие от вечного мороза губы. Я чувствую каждый его шаг, пульсом отдающийся у меня в груди. Теперь его очередь. А когда-то была моя. Мне всё равно. Плевать. Кусок льда не может ощущать ничего, кроме равнодушия. Последняя слеза упала льдинкой с моей щеки безумно давно... Сейчас мои глаза пусты.
 Я - Кая, душа этой планеты. Мои губы - снег, моё тело - снег, мои мысли - снег. И ничего больше. Вечная пустота. Вечный холод. Вечная зима.
А вот и крылатый странник. Крылья... Внутри что-то вспыхивает... о, я не помню, не помню!.. Крылья... тепло... свет... тепло... мягкое, обволакивающее тепло... И только сейчас я понимаю, как я замёрзла, и, прижимаясь к чему-то, жадно впитываю этот жар всеми фибрами, всеми клеточками... Боль в застарелых рубцах на спине... оттуда вновь рвутся крылья... а в пустых, тусклых глазах загорается весна... А жгучий холод изнутри, мёртвое дыхание Каи медленно переливается в новую оболочку.


                ***

 Уста малышки твердили: "Кая... Кая... Кая..."