Жива ли...

Сумерками серебристо металлических фонарей болею
Патокой тягучей медово сливового джема? Мороженого?
Собираю снег руками. Ты сегодня останешься с нею.
И я буду согласна. Да так надо. Все так и положено.

И прохожие будут оглядываться. Смотреть с подозрением
На такую красивую. Накрашенная. Накрученная. Одетая
Не по погоде. Куртка  легкая и обувь совсем  осенняя,
А все на морозы и снег и на холод окружающие сетуют.

Перепрыгивая через красные кубики асфальта площади,
Поправляя наушники и шарф накрученный радужный,
Вспоминаю, как явилась весной к тебе гостем непрошеным.
И видела как другой. Другим. Улыбаешься. Радуешься.

Как сегодня бежала на встречу, возненавидев все светофоры,
Медлительных пешеходов и водителей транспорта осторожных.
Преграждающих, замедляющих движение пожарных и скорой -
Всему тому, чему я уступить, на пути к тебе, положена.

И то, как звонил. И голос простуженный - ты вечно по холоду.
Мне знакомо сказал, даже больно немного. Интонации не меняя.
Я сегодня уезжаю. Уезжаю на поезде из этого города.
Я открыла глаза широко. Воздух глотнула. Как уезжаешь?
Когда?
А ты тихо ответишь. Уже поезд тронулся. Виновато.
Хотя какая уж там вина. И я на льду поскользнусь нелепо.
Поскользнусь ли? Просто ближе к земле. Просто я так рада,
Что хочется оставить в сердцевине наледи слепок.

Фонарями и подъездами. Тонкой кромочкой снежной – мороженое,
Расплавляюсь температурой, какой не выдержит нить накаливания.
Ты сегодня останешься с нею. И завтра. И сколько положено.
И такая боль охватывает, нестерпимая, что не знаю жива ли я.