Уморина и уморчик 11-12

                ЕЩЕ ПРО ТЕЛЕФОННЫЕ РАЗГОВОРЫ

     Теперь наш маленький у. разговаривал по телефону, а Уморина сидела свесив ножки. Она проснулась и смотрела на уморчика, у которого все еще было круглое пузочко.
     Но сейчас у. стоял с телефонной трубкой в руке, и личико его вытянулось так, что стало похоже на телефонную трубку. Личико вытянулось от удивления.
     - С кем это ты так разговариваешь?- спросила Уморина.
     Уморчик опустил кончики губ, что означало: «не знаю!» Он внимательно слушал трубку. Потом он развел своими ручками, и кончики его губ опустились еще ниже.
     - Молчит?- спросила Уморина.
     Уморчик моргнул двумя глазами, что означало: «да!»
     - Ага!- сказала Уморина,- теперь он и тебе позвонил!
     Уморчик поднял кончики бровей, что означало: «кто?» Он продолжал внимательно слушать телефонную трубку.
     - Ну, это Твердый Знак! Мне он звонил вчера вечером. Очень твердое было молчание, понимаешь?
     Уморчик моргнул двумя глазами, что означало: «понимаю!»
     - У тебя твердо молчит?- спросила Уморина и нетерпеливо поболтала ногами.
     Уморчик замотал головой, что означало: «нет!»  Ему нравилось слушать.
     - Ну, значит это Мягкий Знак!- радостно сообщила Уморина,- передай ему привет от меня.
     - Привет!- сказал Уморчик и положил трубку.


                УМОРИНА И УМОРЧИК РАЗГОВАРИВАЮТ
                ПО-ИНОСТРАННОМУ

     Однажды Уморина встала не с той ноги и сказала:

                Вот жуси  я сивсве жкино,
                Не дуи  я дакуни.
                Ка-ну ты,  маса  карождо,
                Дихопри  ко мне  дасю!

     - Вот это да!- сказала Уморина сама себе. Она опять не знала, проснулась она уже, или нет. «- Спрошу уморчика,- подумала она,- он умный!» И стала ждать уморчика.
     Дверь открылась, и вошел сначала нос, а затем и сам уморчик, который гордо задирал этот самый свой нос. Как мы помним, у него был красивый растущий кверху нос; и чем более умную вещь хотел сказать уморчик – тем выше он задирал свой нос.
     Уморчик собирался сказать какую-то умную утреннюю вещь, но Уморина его опередила.
     - Нос,- сказала она,- или сон?
     От неожиданности уморчик остановился.
     - Или нос,- снова сказала Уморина,- или сон: что-то одно!
     Но уморчик не был бы уморчиком, если бы умно не сказал:
     - Это смотря откуда посмотреть: спереди Нос, а сзади – соН!
     Уморина поняла, что она, наверное, еще не проснулась. Она потрогала бантик сверху и прочла:

                Вот жуси  я вся саябо,
                И шлапри  ко мне каталмеч,
                Что таювзле в сабене  я,
                Не как бедьле, но как кагал!

     Уморчик стоял и бессмысленно моргал своими глазиками. Нам показалось, где-то мы уже слышали слегка похожие на эти стихи… Уморчику же ничего никогда не казалось! Он спросил:
     - Уморина, ты чего?
     - Уморина ничего,- сказала Уморина,- она спит. А я – Нариумо!
     Уморчик сначала потрогал свое круглое пузочко, затем потрогал свою голову, и спросил:
     - Кто-кто?- Нос уморчика опустился. Он никогда не был в таком опущенном состоянии.
     - Нариумо,- повторила Уморина,- я иностранка!
     - Иностранка?- переспросил уморчик и сделал большие глаза.
     - Кастранино,- сказала Уморина,- а ты чикмору! – и прочитала какое-то знакомо-незнакомое стихотворение:

                Нцесол, нцесол, ты не будь
                Вносло катрождоне,
                Диховы  титьсве  на путь,
                В Бене есть карождо!

     - Что это?- спросил уморчик-чикмору, и глаза его стали совсем большие. Он всегда боялся быть глупым, и поэтому оказался в очень глупом положении. Так всегда бывает. Поэтому никогда не надо бояться выглядеть глупым.
     - Это ниеретвохости!- ответила Уморина-Нариумо. И добавила:
     - Тени неТ!
     Уморчик огляделся вокруг себя и понял, что его положение со всех сторон глупое. Его нос задрался к самому потолку, как будто он почувствовал, что выход только один – вверх! Из этого окружения непонятными вещами. Он немного подумал и сказал:
     - Тени-неТ ни спереди, ни сзади: потому что можно читать и так и наоборот – тени нигде нет!
     Это было умно сказано: «Тени-неТ»! Но Уморина была глупая, и она сказала:
     - Тени нет, мутопо что нет Нцасол! Мутопоэ я сплю и жуви сон, что я кастранино Нариумо. Шишьслы, чикумор?
     - Шуслы!- воскликнул чикмору-уморчик,- нялпо! – Что означает: «Слышу, понял!» Да, умный уморчик, наконец, все понял, хотя для этого
ему пришлось поднять свой нос прямо вертикально – так что чуть было он не проколол потолок! То есть чуть было он не лолкопро локтопо!
     Уморчик понял иностранный язык и сказал:

                Нцесол, нцесол, ты тиськру
                Вносло солеко!
                Томсве тлымсве нам тисьсве,
                Детбу – солохо!

     Уморчик вспомнил свои стихи, прочитанные Солнышку, и сейчас прочитал их на иностранном языке, потому что сейчас он был не уморчик, а чикмору!
     Но мы, конечно же, раньше уморчика поняли, что Уморина читала свои любимые стихи, которые были в самом начале этой нашей удивительной книги. Мы вспомнили, как тогда наши друзья поднимали Солнце… А что же получилось сейчас?
     - Вот и ты вошел в мой сон, чикмору!- радостно сказала глупая Уморина,- и ты нецстраино-иностранец. Вайда мемнипод Нцесол! А то тени нет. Ага?
     - Ага!- залска, ой, не залска, а сказал уморчик-чикмору. И прочитал:

                Нцесол, нцесол, ты тиськру,
                Вносло солеко!
                Томсве тлымсве нам тисьсве,
                Детбу – солохо!

     Да, он прочитал то же свое стихотворение, только на иностранном языке, и с выражением. И они с Умориной посмотрели в окно, где должно было взойти Солнце…
     И взошло! Нцесол. Шловзо! Лосьтикру по буне. В переводе с иностранного – крутилось по небу. Оно было пестрое, и лучи у него были как колючки. Лучики-колючики: кичилу-кичилюко!
     Ой! Пестрые зайчики побежали по всей комнате, сверху бантик съехал Уморине набок, а уморчик покрылся пупырышками. Они посмотрели друг на друга, и Уморина, как старшая, спросила:
     - Хорошо ли тебе, уморчик?
     - Мне шорохо!- ответил уморчик.- Я не хочу быть чикмору.
     - И мне шорохо!- сказала Уморина,- это плохой сон! Давай позовем наше Солнышко.
     - Нцесол, дихоу!- сказали они, и в переводе это значило: плохое Солнце, уходи!
     А затем они вместе прочли:
 
                Солнце, солнце, ты не будь
                Словно недотрожка,
                Выходи светить на путь,
                В небе есть дорожка!

                Солнце, солнце, ты крутись
                Словно колесо!
                Светом светлым нам светись,
                Будет – холосо!

     - Это наше Солнышко,- сказал уморчик,- и оно знает, что холосо – все равно, что хорошо. Для нас.
     Да, выкатилось настоящее Солнце на небесную дорожку, и стало светлым светом все светло. И холосо. То есть все ясно.



(Тексты весны 1992г., продолжение следует)