Народная поэма о пограничниках в 2вух частях

по многочисленным заявкам восхищенных поклонников
 
часть I


Я пограничником немало
Служил и как-то был один
У той стены, что разделяла
С восточным западный Берлин

Напарник мой герр унтер обер
Случайно на посту уснул,
Когда увидел я и обмер –
Вдруг перебежчицу одну

Была отважна не по-детски,
Но лишь вздохнула горько – Ох!
Когда я – Хальт! – ей по-немецки
Сказал, добавив – Хенде хох!!!

Она была стройнее лани
и, как алоэ, хороша,
когда наручники на дланях
я ей защелкнул. Не спеша,

спросил – Куда ты лезешь, дура?!
А ну, показывай аусвайс!
Минуя ты комендатуру,
Видать, на запад собралась?

Она стояла и не смела
Поднять опущенных ресниц,
Молчала грустно и несмело
Пред мной – хранителем границ

И вдруг меня стрела пронзила,
В нее влюбился, все забыв,
Так как, она была красива
И тоже я, так как - красив

И вот влюбились мы друг в дружку,
Забыв в мечтаниях слегка:
Она – про запад, я про – службу…
А Шпрее - местная река

несла свои седые воды
В балтийский моря водоем,
А мы на фоне той природы,
Стояли, обнявшись, вдвоем

Меж нами разгорелся быстро
Роман, как будто здесь курорт…
Потом сказал я – фройлин, в бистро
Зайдем на быстрый абентброт…

...как кавалер и герр галантный
решил платить я за фрюштук,
все пфенниги официанту
отдав из пограничных брюк

Но на меня сурово глядя,
сказал официант-атлет:
- Твоих грошей не хватит, дядя,
чтоб рассчитаться за обед!!!

- Ты пиво дул во вред отчизне
и виски пил двойной Лонг Джон…
теперь до окончанья жизни
ты заведению должон

- Ты что-то делал с этой дамой,
заняв на час ватерклозет,
когда зловещий по Потсдаму
уж крался вражеский агент

Об этом сраме туалетном
и неоплаченном счету
мы можем сообщить в газеты!!!
Тебя не пустят за версту

в твой светлый, радостный и чистый,
родимым ставший, КПП,
а может быть еще отчислят
из членов СДЕПГ!

Я понял суть такой картины:
- С овчинку – небо, в клетку – жизнь…
Но, между тем, весьма картинно
сказал – Халдей, не гоношись!

И не берись за дело рьяно!
Я при деньгах, пойми, дебил!
Но дома на фортепиано
я портмоне свое забыл

А ну, сюда иди-ка, Клара,
и подтверди мои слова!
Но та из декольте достала
на красной корочке – CIA

Я был слегка обескуражен,
как бык, был взят я за рога
любовницей своею вражьей
под взглядом пристальным врага

Но лишь на миг, ведь пограничник
я был – не штатский, не промах!
Плеснул я Марте шнапс в наличник,
а кельнеру заехал в пах!

Пока яичницу с азартом
гарсон на брюках собирал,
я взял ошпаренную Марту
под руку и покинул зал

Как Бэтмэн, шел я с ней по бару,
ловя восторг со всех сторон,
и дал на выходе швейцару
на чай – бинокль и патрон

я весь от гордости светился,
мундир мой дыбился на швах,
когда в врагов прочел я лицах,
что ихний план злодейский – швах!

Мы вышли, прям под унтер линден,
я полон был геройских дум,
и все ж шпионкино либидо
терзало мой влюбленный ум

Вопрос его крушил в осколки –
как совместить в груди одной:
любовь к красавице-шпионке
и к DDR моей родной?

Тогда я думать по уставу
решил, метанья прекратив,
и вспомнил милую заставу
и наш геройский коллектив,

наш честный – черно-желто-красный
флаг с позолоченным древком,
с колючим циркулем прекрасным
и с верным классу молотком…

решил, что послужу Отчизне,
шпионку затащив в кровать
с одною лишь заветной мыслью,
чтоб Клару перевербовать

и там, уже ее вербуя,
сказал, закончив вербовать:
-Не я тебя сейчас целую,
а фатерланд – Отчизна-мать

Ты присягаешь раз за разом
на верность! И в моем лице
в патриотическом экстазе
лежишь на Родине-отце

Поверь, твоей любви достоин
лишь DDR великий наш,
ну, а не кто нам козни строит
и сеет в мире шпионаж…

А может ты в любовном раже
притворно мне в любви клялась
и профессионально даже?
Тогда немедля с койки слазь!

И прямо на недавнем ложе
она сказала – Я не вру
и стал намного мне дороже
ты, чем родное ЦРУ

Я там была, как птичка в клетке,
вья агентуры сеть и нить,
а DDR, хоть и в разведке,
я все ж успела полюбить

Хочу забыть мир чистогана
и переехать жить сюда,
сюда, где нету хулиганов,
а - царство мира и труда!

Навеки прекращу куренье,
займусь зарядкой, брошу пить!
Пред DDR за преступленья
хочу вину я искупить

хочу в ударной я бригаде
на светлом стане полевом
крепить единство, а не гадить
со всем народным большинством

Не буду в ихнем мерседесе,
как проститутка, разъезжать,
а о социализме песни
слагая, буду злаки жать

И после полки и полива
от радости почти немой
вернусь усталой, но счастливой
к вечерней дойке я домой

Не будет сцен у нас постельных,
мы спать пойдем на сеновал
а детям вместо колыбельной
споем «Интернационал»!

Я потемнел чернее бури,
сверкая молниями глаз:
- Ты что, Мартусечка, в натуре,
за дураков тут держишь нас?

Ты все ж агент, хоть бывший, вроде
сама должна бы понимать -
могет вернуть лишь крупный подвиг
тебе Германью - твою мать

Ведь сколько лет ты раскрывала
страшнейший Родины секрет -
что в DDR плохого мало
и счастье лишь, а горя нет!

Ты ж сколько лет в своих шифровках
на нас лила потоки лжи?
Теперь разведческой сноровкой,
давай, Отчизне послужи

Проникни в штаб к врагу-заразе,
подсыпь ему в чинзано яд
и, может, как агента штази
тебя медалью наградят

а может быть посмертно даже,
в неравном если ты бою
уронишь голову отважно
на грудь приятную свою

и именем твоим неброским
тогда, наверно, назовут
какой-нибудь совхоз геройский,
а может целый институт

тогда ты только с полным правом
германкой сможешь зваться вновь,
идя налево и направо
и всюду чувствуя любовь!

Я поменяю поведенье
забуду всяких Римм и Нюсь!
и сразу после выполненья
заданья на тебе женюсь…

Мы снова были как в угаре -
ее рука в моей руке…
другой рукой – «приятно Кларе»
искал я в поисковике

И тут мой взгляд заметил быстрый,
Упав на календарь едва,
Простые и родные числа
Для всех нас – 23.02

То ж день был армии могучей
великой UdSSR,
что развела рукою тучи
на нашей мирной DDR!

Чтоб над ее землей светило
И днем и ночью, и в обед
незаходящее светило
свершений наших и побед!

Чтоб мы сквозь слякоть и ненастье
шли, как один, всегда вперед
туда, где в коммунизма счастье
нас Эрик Хонеккер ведет

А из годов далеких цепко
глаза двух пламенных подруг
следят за нами – Розы Цеткин
и Клары также Люксембург

И вслед нам, неразлучны вместе,
Карл Маркс, навеки молодой,
и моложавый Фридрих Энгельс
трясут совместно бородой…

Следят, ведут, опять разводят,
трясут синхронно – все для нас!
Наш путь в грядущее свободен!
Нам солнце светит прямо в глаз...

(Конец I части)