Приключения спасателя - 2

Глава 2. Бакс и Аватар
   
  Про кошку я зря прошлый раз обмолвился. Накаркал себе на одно место приключений. Да ладно бы на одно...
   В общем, позвонила бабуля.
   - Сымите, - просит, - котеночка с дерева.
   Мужики мне и говорят:
   - Езжай... Ты после прошлого задания только на такое и годишься.
   И смеются, придурки! Это-то меня и заело. "Ах, вы, - думаю, - недотепы, пороху не нюхавшие, знали бы, как оно в жизни-то бывает". А вслух говорю обычное свое:
   - Мужики, одному туда нельзя.
   А они еще пуще покатываются. Но смех смехом, дали мне напарника. Самого молодого и зеленого. Из тех, что еще не знают, какой стороной презерватив надевается, прости господи! Его так и прозвали - Бакс. То есть зеленый.
   Короче, взял я Бакса, который все ржал и скалился надо мной по примеру наших старперов, и поехал на вызов. Вначале вроде бы ничего такого. Стоит бабулька у дерева и причитает:
   - Ой, котик убежал, ой, котик...
   Потом выяснилось, что мы с Баксом попали в район типа московской Рублевки и старая эта - всего лишь прислуга в ближайшем особнячке, а точнее, "шотландском замочке". И котик на дереве - самых, что ни на есть благородных кровей. То есть мам его, каких-то персиамок, аж с каменного века имели сугубо балинезийские папы. И никак нельзя, чтобы эту лахудру рыжую полюбил Васька или, скажем, Мурзик. Земля перевернется, свет тьмой обоймется и даже... "Бентли" не заведется!
   "Ладно, - думаю, - снимем эту тварь без пыли, без шума". И командую Баксу:
   - А ну наверх!
   Он только залез и граблю свою к "объекту" протянул, как сзади кто-то взвизгнул:
   - Не трогай бедное животное, зверюга!
   У расписных суперворот стояла хозяйка - дома и кошки. Природа, мать ее, оснастила эту бабу грешным телом Терезы Орловски, невинными губками Моники Левински и изумленными глазами Хиллари Клинтон. И я, признаться, попал под обаяние такой винтажной порнухи: какой кризис, какой Обама?.. Почему-то захотелось, запрыгнув на березу, исполнить какой-нибудь персиамско-балинезийский танец с припевками - ну что-то из того, что поет Тимати, держась за свой впалый пах. Но она тут же остудила мой порыв. Из ее невинных губ вывалился такой "трехэтажник", что я моментально уяснил, что бабушка - божий одуванчик, уже уволена, а кто тронет хоть волосок с Аватара Ди Каприо Титаника Камерона (так, оказывается, зовут эту вшивую кошку), тому тут же некто Бах сделает в голове дырочку размером с Австралию.
   Этот Бах оказался вовсе не композитором, а ужасных габаритов телохранителем, вышедшим вслед за охраняемым телом. Увидев в его совиных бойницах зарождение симфонии Глюка, я сказал Баксу:
   - Слазь.
   Съемка Камерона превращалась в эпохею "Буря в пустыне". И здесь нужен был такой профи, как я. - Нет ли у вас "Китикэта", мэм? - вежливо поинтересовался я.
   Оказывается, что такого дерьма они не кушают. То есть эта рыжая паскуда, оравшая на березе, жрет исключительно балыки, но сейчас, видите ли, не время обеда. А потом, раз я спасатель, то, оказывается, все должен иметь сам. А не то Бах меня пристрелит.
   Делать нечего. Полез я к Ди Каприо. И так на международном:
   - Кис-кис-кис...
   А этот ублюдок бленезийский все дальше от меня по ветке отодвигается.
   - Бакс! - кричу, - лови его внизу!
   Куда там?! Молодой расставил свои заготовки, а котяра прыг ему на умывальник и дальше. Куда дальше я не понял. Потому что и сам грохнулся вместе с веткой на своего напарника.
   - А вот за сломанную ветку придется рассчитаться, - сказала Моника Орловски.
   Ей, видите ли, эту березу по заказу мужа доставили прямо из Карелии. Не знаю, кто ее муж, но явно не Саакашвили. То есть врет и не потеет. Или ему наврали. Местечковому нуворишу ведь все сойдет! Скажи, что капуста из Брюсселя, кило за триста баксов купит. Кстати, Бакс мой сразу приуныл. Первое задание, а рожа уже, как у Фредди Крюгера. А кошак сквозанул, по его словам, на соседний участок. Правда, сказать "участок" про то, что там было, все равно, что про княжество Монако сказать райцентр Козюли. В нашем СеНеГале это называется "отдельно стоящее здание в трех уровнях с тремя гаражами, сауной, бассейном, площадкой для гольфа, зимним садом и двумя туалетами на шесть персон". А для простых смертных газеты поясняют просто: "капитализм с человеческим лицом". У моего напарника лицо было нечеловеческое, я тоже после падения с дерева выглядел простым смертным, и лезть за этим мифанутым Аватаром на соседний "участок", естественно, не хотелось.
  Но за эту авантюру были козыри посильнее. Тереза Клинтон руки в боки: загнали прохотулечку - вытаскивайте. Баха Шаинский явно не с контрабасом под мышкой свободного покроя. И бабуля в слезах. Не хотелось мне, чтобы ее уволили из-за этой кучки кошачьих какашек. И последний козырь - мы ведь спасатели! 911!!! Ну как, скажите, вернуться в контору и признаться, что два здоровенных мужика не сумели вернуть кошку хозяевам. Кто в такое у нас поверит?! Это все равно, что сказать: цены на электричество понизятся. Такого же не бывает! Скорее мировой кризис закончится уже в эту пятницу.
   А эта Хиллари еще и подзуживает: плачу мол, наличными! Как будто мы перечисление ждем - в "Бэнк Оф Одесса-Муттер". Но когда она баксы веером развернула, я сказал Баксу:
   - Вперед!!!
   Эта тварь из дикого леса, оказывается, стоит, как целый год ни фига не делать. Купился я, в общем. Решил: "Выполню заказ и все, баста! Закачусь к Милке, и месяц она будет лично моей шаронстонущей киской. А работу - побоку! Пущай теперь другие воюют!"
   Таким вот стойким оловянным солдатиком и полез вслед за Баксом на амбразуру. Это такое окошечко на воротах. Для особо тупых, простых, нищих и налоговых инспекторов.
   - Нам бы котенка забрать, - просим.
   А в ответ из окошка:
   - Пошли на ...
   Ну, мы и пошли. В обход забора. Идем и вдруг слышим, мявкает кто-то. По ору судя, явно наш, черт рыжий. Я Бакса подсадил, чтобы он глянул.
   - Не вижу, говорит он.
   Колючая проволока, видите ли, его расцарапанным зенкам видеть мешает. Подал я ему инструмент: перекуси одну проволочку - все равно никто не заметит. Дальше - больше. Просунул он свою башку бедовую и увидел "объект".
   - Вот, - говорит, - эта дура на пальме сидит.
   Начал он ее подзывать. Ласково, как мог:
   - Аватарик, блин, Камерунчик сволочной, иди сюда - я те сосиску дам.
   А животное ни в какую. Нечеловеческое оно, не Мурзик наш родимый и всем понятный. У нашего хоть хвост есть - есть на что наступить с похмелья или на соседского хомячка натравить: "Куси его, жмурика, ату!" А это ж сиам пополам с персом и болонкой...
   В общем, залез мой напарник на забор, а потом и вовсе на ту сторону спрыгнул. Увлекся парень, азарт почувствовал. Явно толк из него спасательский выйдет! А может и не выйдет... Так я подумал, когда вдруг услышал из-за забора лай, рев, визг, скул, чавканье и обильное слюноотделение. "Не выйдет же, не выйдет", - подумал я и полез товарища спасать.
   А забор-то высоченный! Крутой, как его хозяева. Но препятствие я преодолел быстро - в армии еще прапор научил, в задницу пиная. Но зацепился за "колючку". Бакс, дубина, под себя "отрез" отмерил. Я, конечно, по сложению не Терминатор Калифорнии, но брюшной пресс у меня литров на пять пива точно будет. Вот и повис, перегнувшись: половина там, остальное тут.
   И вижу, сидит мой Баксик рядом с Каприком на одном листике, а вокруг пальмы свора булей беснуется. Это такие собачки - помесь крокодила с хрюшкой. Глазки тупенькие-тупенькие. Прям, как у иных депутатов. А зубки остренькие-остренькие. Тоже похоже! "Чем бы, - думаю, - их отвлечь?" Нет, на кота я давно уже крест положил - его для меня уже не существовало, труп. И с напарником я почти распрощался: труп в обнимку с трупом. А вот мой комбез уже начал громко трещать, разрываясь на "колючке", и свесившаяся по спины сумка со спасательными причиндалами неумолимо тянула вниз - прямо на территорию свиней с крокодильими зубами.
   А тут сзади Чиччолина и ее композитор сделали самую большую ошибку в моей жизни.
   - Верни мне мою лапулечку, - услышал я, и четыре руки вскинули мои ноги вверх.
   Комбез разлетелся на куски, и я полетел вниз головой навстречу своему невезению...
   ... когда наплечный компьютер сумел восстановить изображение, я понял, что моя изрядно помятая спасательная машина валяется на коротко стриженном газоне, разбросав в стороны когда-то стальные конечности. Боковым зрением я видел собачью какашку, по-хозяйски выброшенную на ветер, и по крайней мере трех производителей оной, замедленным кадром бегущих ко мне. И тут во мне заговорил внутренний голос. У всех представителей экстремальных профессий он пробуждается именно в такой момент.
   - СРАМ, - сказал голос.
   - Стыд и срам? - переспросил я у него.
   - ЯЛБ! - раздраженно перебил голос. - КАДУМ, ЯЛБ!
   И снова повторил:
   - СРАМ!
   И тут меня осенило! В поврежденной башке голос вещал наоборот. МАРС - вот что он хотел сказать. Съел и порядок! Ей богу, я уже не думал о логике вещей. На меня неслись зубастые свиньи, а я, вынув из внутреннего кармана брюк батончик "Марса" (который всегда со мной!), разорвал обертку. Моей последней мыслью было: "Мертвые "Марса" не имут!"
   Но крокодилы не дали мне умереть прекрасно. Увидев батончик, они, истекая слюной, бросились на него и, вырвав из сложенных на груди рук, стали драться из-за него, как ополоумевшие пираньи. Вот, оказывается, чем кормят кабанов крутые!
   Тем временем я, став живее всех живых, крикнул Баксу:
   - Слазь!!!
   Два раза повторять не пришлось. Через секунду мы уже были по ту сторону ада. Даже колючая проволока показалась нам ласковой, как стодолларовая блондинка, доступная лишь по великим праздникам...
   За забором нас, естественно, не ждали.
   Наина Левински, Паганини и чудом уволенная, но живая бабка молча стояли, опустив головы, когда на них свалились мы.
   - Мэм, - только и сумел сказать я.
   В этих трех буквах заключалось великое красноречие проигравшего солдата, какого-нибудь доисторического Бзежинского, вернувшегося после "Бури в пустыне" без единого самолета и с вырезанной ножом на спине арабской вязью: "Тоже мне Жириновский!". Но вдруг эта идиотка захлопала в ладоши и отодрала от рыжих вихров Бакса такого же рыжего и полумертвого от испуга Аватара Ди Каприо Титаника Камерона.
   Бетховен сунул нам веер "зеленых", и они ушли с помилованной бабкой в свой треклятый особняк. Зато из потревоженной крепости вышла группа накачанных парней-охранников и измолотила нас с Баксом в лучший сорт бразильского кофе.
   Деньги мы потом поделили. Между хирургом и стоматологом.