Снег, снегирь, румянец, свисты...

*  *  *


Будет день, и будет пища,
из кофейника вода
и шершавое жилище
с табуреткой для труда.
В гроб стола рука уложит
юность чёрканых листов,
на которых век умножит,
как всегда, на ноль твой зов.

Там, в бумагах, - буквы только,
закорючки, письмена.
Дню от рифмы нету толка,
нет ни мяса, ни вина.
Есть лишь сыгранная чисто
книжка cимвольных цитат:
снег, снегирь, румянец, свисты -
на Сочельник в аккурат.

В сушняке чертополоха
на пригорке ледяном,
снова свищет "Жить не плохо!"
гном, подкрашенный вином.
Подрумяненный кагором
дымный дух, летун-игрун -
жив над пригородом-вором
и честнейших полон струн.

Рдеют яблочные грудки
непогибельных пичуг:
"Жив ли? Жив!" Впрягаясь в сутки,
навостряет слух битюг.
На его косматой морде -
человечья дремлет грусть,
а во лбу белеет орден
за давно отцветший куст.

На бедре его мохнатом
иней крупно-серебрист.
Рдеет надо льдом покатым
снегиря румяный атом -
как цитата всем цитатам,
буквица-евангелист...