Немецкая порнография

Я слышу эти страстные повизгивания, перемежающиеся с болезненными женскими всхлипываниями.Они сочатся с экрана бесконечным потоком, окутывая всего тебя, и затягивая тебя, словно в трясину. Ты сидишь и словно завороженный смотришь на то действо, которое там разворачивается. Не могу тебя понять, мой балканский герой, мой сладкий, что находишь ты в этой кровавой и жестокой сцене, которую изготовили потомки эсесовцев?Неужели тебе надоели мои ласки, тепло моего язычка, жажда моих губ,мои нежные пальцы? Неужели тебе хочется проделать со мной тоже, что эти белокурые парни проделывают со своей покорной Брунхильдой и друг с другом? Если тебе этого хочется, то я не буду против, но я так, наверное и не смогу этого понять. Но ты смотришь дальше с завороженными глазами и не обращаешь внимание на меня, еще недавно такую желанную и любимую.
И мне становится от этого зябко, я хочу твоих объятий и твоих поцелуев, но ты далеко - ты весь в этом грязном действе, порожденным немецкими маньяками.Они вводят в кричащую девочку конец громадной полицейской дубинки - и она извивается от дикой боли. И я смотрю в почти неподвижное стекло твоих глаз, в которых видно странное вожделение, и мне становится страшно. Мне хочется закрыть глаза и уши, и закричать, потому, что мне тоже больно! Мне больно и страшно, потому, что я вижу монстра, который затаился в моем любимом мужчине, и я вижу, что он готов выйти. Ты сейчас не похож на живого человека, ты похож на зомби, вставшего из могилы благодаря камланиям африканского шамана. Нет, это не африканский шаман пробудил тебя, ТЕБЯ ТАКОГО пробудили эти немецкие ИЗВРАЩЕНЦЫ! Я говорю тебе, но ты меня не слышишь.
Я знаю. Я нашла выход. Я сняла зеркало в нашей ванне, в той самой ванне, где мы еще вчера играли в душе, и ты со смехом направлял упругие струи на сладостный бутон между моих ног. Смотри, смотри милый, в кого ты превращаешься! Остановись, уйдем отсюда! Иди ко мне, я готова тебя ласкать часами, нежить каждую клеточку твоего тела. Но ты отмахиваешься и мелкие холодные осколки падают во тьму с противным звоном. На моих глазах слезы, а ты подымаешь один из осколков и задумчиво сжимаешь его в руке.Ты сжимаешь его за кромки, и оно врезается все глубже и глубже. И я с ужасом вижу в полумраке нашей спальни, как вдоль напряженных жил твоего запястья вниз начинает стекать темная кровь, сочась из разрезанной ладони.
Но фильм на экране заканчивается, и ты словно просыпаешься, и удивленно смотришь на меня и на свою руку. А меня трясет, мне страшно, мне горько!