цетО

Кефирно-черничная вязь
окололунного света.
Глагольно-тлетворная грязь
самозваной душе поэта.

Заведомо ложная жизнь:
Пороки. Раскаянье. Пусто.
Чернильная тошная слизь
размазана кровью и грустью.

О, Господи, сколько лет
в своих же грехах валяться.
Я в доме, которого нет
и где не дадут остаться.

Сижу по три капли в рот
смакуя густое зелье,
а в зеркале бес-урод
считает на цепи звенья.

Я связан далеким сном,
отцовской рукой на шее,
где в золоте за окном
каштаны, кривясь, шумели.

И ветер, снимая штиль,
как скатерть с немого моря,
притаскивал нам дожди
в сухие часы покоя.

О, господи, я ослеп,
па перепутье стоя.
И старый потерян след, 
а значит себя зарою

в прогнивший от века ил,
хоть посохом, хоть руками.
Лишь вспомнится как любил
рассвет целовать стихами.

Как, выплакав, небо спит,
вселенский покой вселяя.
Как черно-аспидный сплин
томит ожиданьем рая.

Забытая детства сласть,
не сладкая, но доколе
я аду не прыгнул в пасть
и только слыхал о боли.

16 декабря 2009.