Светлана Борисова. На светлом облаке поэзии

Всегда грустно думать о людях, которых нет больше с нами, которые ушли в неоглядную даль. Вдвойне, если был знаком с человеком, если он был связан с тобой по судьбе.
... Казалось, совсем недавно писала мате¬риал, посвященный 60-летнему юбилею город¬ской литературной группы "Парус" О том, что у истоков ее стоял и Владимир Петрович Романчин, фронтовик, горняк, поэт и прозаик. Что жив он и здоров, что готовит к публика¬ции новую книгу. Что пять уже изданы: "Труд¬ная исповедь", сборник стихов и очерков, по¬священных 50-летию Победы, еще один- по¬священный 60-летию: "Они тоже сражались за Родину", "О моем поколении", «О себе. О жизни. О судьбе" и "Ночные диалоги неверую¬щего с Господом". И вдруг, как это обычно бывает, горестная весть: Владимира Петро¬вича не стало.
Конечно же, найдется не один десяток лю¬дей, которые могли бы по-своему рассказать о Владимире Петровиче, которые знали его ближе, чем я, которые проводили с ним часы за задушевной беседой Я познакомилась с ним 28 лет назад по приходе в литературную группу. Владимир Петрович стал моим "крес¬тным отцом", приняв мой рассказ для публи¬кации на страницах "Ленинского шахтера". В дальнейшем, встречаясь, спрашивала его о житье-бытье. Радовалась, что бывший фрон¬товик долго оставался молодцевато подтя- нутым, с удовольствием слушала его расска¬зы, как на склоне лет "переквалифицировал¬ся" он в строителя, архитекторами прораба одновременно, построив две дачи далеко за городом, где и жил последнее время.
Каким воспринимала его и помню теперь? На мой взгляд, до конца дней своих он оста¬вался солдатом: всегда был на передовой - и в работе, литературе, жизни, отношениях с людьми. Готовым сделать первый шаг навстречу трудностям  Умеющим дать ответ на любой вопрос, но имеющим собственное и непререкаемое мнение. Он и сам говорил о себе: "Я, наверно, из mех, что бросались на доты... "
Мне нравились его стихи о войне. Осо¬бенно - "Снег": "Я ж видел снег совсом дpyгого цвета. В сорок втором... Мне не забыть о нем! Повсюду, где, куда кинешь взглядом - тела, тела... И в бурных пятнах снег... Не в нем быть может дело, но каждый раз за праздничным столом я молча пью за то, чтоб стал он белым!.. Или чуть-чут припудренным углем! ". И - "Утро Победы". "Рассвет вставал так огненно-багрянным, как будто кровь, что пролила война, была зарей по капле с каждой раны для этого утра сохранена...". Так написать может  не просто очевидец, а только тот, кто находился в гуще событий, в эпицентре боя. Так пишут не пером, а кровью собственного сердца.
... Теперь сердце поэта остановилось. НЕ увидим мы его в стенах редакции, не прочтем его новых стихов. Не ответим на вопрос: куда же уходят люди? Но так хочется верить, что поэты живут на некоем светлом облаке Поэзии, все вместе со своими собратьями по перу. И там им, наверное, особенно хорошо: есть с кем поговорить, есть о чем поспорить. Вот бы хоть иногда прилетал бы к нам Владимир Петрович на этом облаке. Посветил бы солнечным лучиком на томики своих стихов, стоящих на книжной полке. И заметив нечаянно этот луч, мы бы поняли: это он напоминаем нам о себе: "Вам в наследство оставлю пенодкупную совесть да на книжных листах звонких строк серебро. Чтоб в морозном дыму и в весенних капелях, вещим зовом своим будоража сердца, мои песни потом еще б долго звенели, на любовь и добро открывая глаза".
С. БОРИСОВА.
Городская газета 21 января 2006 г.