Предзимье следов неглубоких птиц

***

Переворачиваю оладьи
подливая масла под спинки
края подрумяниваются набухают
от горячего желания – скользить
отталкиваясь от чугунного края степи
дымящейся в казане Караван-Сарая
заглядываю в альбом минувшего лета
аскетична сервировка – блики медовые
струйкой на хлеб укладываются
заставкой трубопровода(Direct3D)
медитативная струя чая зеленого
рассекая Заравшанскую долину
в Маргузорские чаши падает
и рубиновое варенье ставлю
вишневое – для симметрии
к золотым чашек нимбам
наливая – прислушиваюсь
к речам умудренного кагана
о снежной пыли, что вьют бураны
о сговорах, пировых днях свадебных
о гоньбе джигитов, о крылах белых
лебединых, что за плечами Ак-Джан выросли
и как сгиб в огне Кара-Джигит – душою чистою осиленный
и как весело ее рот улыбался, а глаза ее черные – тихо плакали. 

***

Отдающие картофельной ботвой и дымом почек
вот-вот лопнут проклюнуться горечью липкой
выпростав новорожденные крылья
выстелив – заселив жадно сны
что бредут вдоль изгороди
не решаясь зайти в дом
какие только – нигде
но когда-то же были
старый интернат – заброшенный
в лебеду-крапиву, с котельной угольной
и жерлом ржавой трубы, снятой с линкора
и водосточной трубой тубы, от игры устранившейся
шлаковые дорожки, с хрустом открывающихся страниц
в кирпичные стены – ломаются как льды на сгибах
рушатся от плюща вросшего венами
в мертвую ткань кладки,
выедающего личинками овода
чье-то минувшее – отзывчивое
въевшееся незримо в закоулки
порывом – присутствием
запахом сирени – акации
сухопарым светом – пожатьем.
В линии протяженные ладоней
в трещины – заселяются
скалистое берега иного гинко – погребенного
и только извлечешь, как тут же рассыпается в руках –
сквозистыми ракушками, истонченными до света Севра
даже не предмет, а образ – хоронить в кайсацкой степи
вместе – свои ребра – солнцем взбитые в пыль
сараи с хитинами высохших ос –
погребая фетиш зноя с битыми черепками
и стеклышками – с гладкими
оплавленными прилежным морем краями
лягут черные листья – в который раз под ногами
ты уходишь – или остаешься?


***

Потом во сны пришла гроза –
пока не здесь, над нами – ниже,
в ведьмином котле сгущались сорванные тучи
варились с настоем из трав, мандрагоры, нетопырей
лягушачьих лап – хтоническое взвыло, поднятое со дна клюкою
скрученное в торсионные градиенты времени
прошлого – куда мы возвращались беспечно
(мы спускались к садам, домикам,
в другую палитру предгорья).
У побережья роился свинцовый
бесформенный клубок противоречий –
облака – чернее черного,
затягивающие в грозную игру молний,
которые беспорядочно набрасывались
жалили  присмиревший дом,
встревоженный сад
то – изогнувшись, ударяли в море -
с шипеньем, пронзая до дна,
испаряя рыб и звезды.

***

Ветер дует – разворачивая лицо
от линий неровных снега –
колючей шерсти свитера
греющего как прежде –
(точка отсчета утеряна)
все окна, витрины в куржаке –  шарфы, деревья
на всем – сибирские язвы изморози
в самые лютые задыхающиеся зимы
и солнце прячет былой славы лучи
доспехи империи завалены
в придорожных отвалах диаспоры
краем глаза – ты идешь
в своей зрелости снега – антоновки
в хрустальном проулке волшбы
узком как твои ноги в зимних сапожках
ступаешь в предательские наледи рек
подвешенной опорами к левой части города
касанием – рассеивая вкус сновидения
и чарами туман окраин плыл –
ускользая ледяной горкой
с которой мы катились
обнявшись некогда.

***

Предзимье полозьев вдаль уходило
отсветы стали гасли – в веках прикрытых
мягко оседая чересполосицей – в стволы
выстраиваются – ждать расстрельно
и в падении – тишь – как после выстрела
уберегая картины – на край пустоты
крутолобой наледи тракта
от ветра падать
в знаки птиц
не знать – что
по обе стороны
снежной равнины
о чем сороки трещат
не ведать – согревая
дыханием пальцы.