Под мескалином

Вдоль долгой линии миноры
Тянулась тонкая мембрана,
И мы,
В свету телеэкрана,
С собой самими не знакомы.
Мы любим стены и заборы,
Споры,
Хором
Разговоры,
Что вы!
Боюсь всего, боюсь повсюду,
Мы люди –
Мы не верим в чудо.
Страшней для нас в земле изгнить,
Чем никогда не полюбить.
Не полюбить –
Так не дышать,
А портить тонны кислорода.
Мода года –
Не рожать
От незнакомого урода,
Антипода,
Выброс плода…
Мы не умеем так любить,
Любить другого в одеяле,
Боимся жить,
Боюсь – устали.
Мы знали, да
Мы точно знали,
Как от судьбы крутить педали,
Искали,
Но потом устали
Искать чужих,
Давно ушедших,
Шедших там,
Ни с кем,
Нигде,
Не в тишине,
Не в пустоте…
Обречены на сумасшедших.
Обречены на валидол,
Обречены ходить на пол,
Плевать на стол,
Смотреть футбол,
Обречены всегда бояться,
Бояться слова:
расставаться,
Бояться слова:
Тишина…
Один всегда,
Всегда одна.
Во всем хотелось бы признаться,
Но не хватало ноября,
Но не хватало поощрений,
Взглядов, ядов
Извращений.
Мира, лира,
И себя…
Одна она,
Всегда одна.
Боялась чувств,
боялась стекол,
Боялась пустоты пространств,
Боялась не найти баланс,
Не видеть отраженье окон,
Клоком,
Боком,
Током…
Все!
Она одна живет с собою,
И я кумир,
Я бог ее,
Она как прошлое мое,
Она, как я,
С собой сама.
Повиснет эхо над волною.
А на укра;инском – луна,
А на укра;;инском – ошибка,
На украи;нском –
Нужно знать,
Писать,
Читать,
Учиться, помнить,
Вести дневник вчерашних хроник,
И по циклической искать
Того, кому сказать бояться
О том, что знают как любить,
Чтоб до сердец не раздеваться,
Как нюхать,
Как курить и пить…
Нам не известно где предел,
Мы унижаем тех, кто пел,
Не ел, но смел,
Сказать посмел,
Сказать толпе, что ложь повсюду…
Мы люди –
Мы не верим в чудо.
Нам слишком страшно в грунте гнить,
Но смерть спасает тех, кто
Жить,
Любить
И верить не умеет.
Мы так опасны и смешны,
Когда нас свет любви не греет.
Мы люди,
Значит мы глупы…
Вдоль долгой линии поступков
Тянулся наш заклятый бой,
И мы,
Как сердце проститутки,
Искали компромисс с собой.