Госпожа под вопросом

Ольга Чумакова

Госпожа под вопросом

Она взяла в руки большой белый конверт, присланный сегодня, и медленно вскрыла. Там находилось приглашение, в котором говорилось, что такая-то госпожа должна пожаловать на прием по случаю национального праздника в посольство, - Солидное учреждение, где гостями будут именитые люди города, наверное послы иных государств и прочие отличившиеся люди – подумала она.
- Боже, банкет, прием, а я к тому же госпожа – мысли путались, и какое-то необъяснимое расстройство охватило её. Какая же я госпожа, если едва свожу концы с концами, бегаю по магазинам в поисках недорогих продуктов, да к тому же не имею ни одного нормального костюма или платья – она ещё раз посмотрела на приглашение, золотые буквы которого четко говорили о празднике и о ней. Вот и фамилия её и имя даже подчеркнуто.
- Боже, это она госпожа – слёзы брызнули помимо её воли. Она сидела в застывшем оцепенении, оглядывая прошедшую жизнь. Да, в молодости она была очень хороша, и появляясь где-то всегда была в центре внимания, притягивая взгляды окружающих как магнитом, - тогда театры, концерты были просто нормой жизни, поездки за рубеж совсем не удивляли. Наверное, тогда она и была госпожа, но как-то этого не заметила. А сейчас нудная бедная старость, серая жизнь и печальное будущее и вдруг этот конверт как бы весточка из другой, лучшей жизни. Слёзы превратились в настоящие рыдания, и уже казалось, что вся жизнь ни к черту не годится, одни неприятности без приятных случайностей только и преследовали её, сплошные  невезения и казусы. Жизнь не удалась и вдруг это приглашение на приём, на который то и пойти не в чем.
- Лучше бы его и вовсе не было, - она вздохнула.
- Ну ладно, что тут раскисать и встав стала звонить подруге.
- Слушай, одолжи мне твой выходной костюм.
- Пожалуйста, бери, у меня к нему ещё украшения есть, колье и серьги.
- Спасибо, надо и их примерить.
Она посмотрела в зеркало, волосы были кое как острижены и не чувствовалась профессиональная стрижка, седина жадно пробивалась, намекая на возраст. – Да это поправимо – пролетело в голове, хорошая стрижка и краска приведут её в норму.
- Боже, - посмотрела она в свою косметику, у меня даже нет губной помады, элементарной косметики, но хорошо, что от хорошей жизни ещё остался флакон французских духов.
- О! Я спасена – всё-таки буду походить на «госпожу». Ведь надо соответствовать приглашению.
Когда она подходила к посольству, то увидела много роскошных машин, женщин, выходивших оттуда, направляющихся на прием и её опять обуяла оторопь, но она быстро откинула сомнения. – Я не хуже их и кто же знает, что костюм не мой.
Она смело протянула приглашение у входа и вошла на территорию праздника. Гостей приветствовали все сотрудники посольства и она улыбаясь прошла на место официальной встречи. Луди кучками стояли у столиков, расставленных на ярко-зеленом аккуратно стриженном газоне, пока не началась официальная часть. Все приблизились к сцене, после обменялись приветствиями, отзвучали гимны, и тут каждый стал занимать свою нишу. Местные живо оккупировали столики и, не на кого не глядя, набрали всяких вкусностей, которых было ох как много, и весело пировали, рассказывая, друг другу как хорошо провести время. Другая кучка, судя по их виду, вообще не хотела с кем-то общаться. Духовенство отдельной группой тепло и по-мирски поднимали бокалы с напитками, да и сам король праздника весело смеялся в кругу друзей. Она была одна, выглядела отлично, после выпитого бокала шампанского настроение поднялось и, оглядывая присутствующих, подошла к одиноко стоявшему мужчине. Ей повезло, он владел иностранными языками и охотно согласился быть в роли переводчика, благо ему делать было нечего. Вместе они переговорили со многими послами, перезнакомились с представителями прессы и очень мило закончили банкет, организовав свою группу.
Но чувство какой-то внутренней тоскливости все равно не проходило. Что-то подспудное и затаённое создавало невидимую ауру дисгармонии и замешательства, а слово «госпожа» навязчиво и неотступно вертелось в голове и душило, заглушая радость праздника. Ей хотелось быстрее уйти и, выйти оттуда и пройдя несколько метров, она сняла изящные босоножки на высоком каблуке, расстегнула пуговицы на костюме, сильно душившие её и пошла вперед. Так было легко и свободно, ветерок трепал юбку и ласкал лицо, ах как приятно было расслабится.
Вдруг полил сильный дождь, аккуратная прическа превратилась в облезшую, висящую комками непонятность, грязные ночи пугали. Вода струей стекала с головы до ног и шикарный костюм подруги висел как тряпка, а косметика лилась тонкими темными струйками по улыбающемуся лицу. Какое-то чувство необычайной легкости и довольства вдруг охватило её. – Вот сейчас я и есть настоящая госпожа, свободная от напряжения сегодняшнего приема, его официальности, пускай даже скрашенной обильным фуршетом и веселостью публики – думала она.
И сейчас в компании ветра и дождя, ласкающих её своим естеством, босоножки в руках и грязные босые ноги еще более усиливали это ощущение радости, и уже ничего на свете не могло помешать этому приятному, парящему в вышине и всё поглощающему чувству.
               
 
Осиная талия

После рабочего дня, кипучих экзаменов, впечатлений от учеников, талантливых и не очень, способных и бездарных, усталые учительницы сидели в стороне в большой зале и мирно беседовали. Тема была далекая от школьных проблем. Первая – шустрая и разговорчивая с наслаждением и смаком подробно и сочно рассказывала о жаркое из курицы с душистым, разваристым рисом , приготовленным особым, никому не известным способом. Она так увлеклась, что и не заметила, что у её слушательниц порядком развился аппетит и они, предвкушая удовольствие от скорого обеда, слушали, затаив дыхание. Вторая – очень полная блондинка, добродушная и простая, открыла сумочку и извлекла оттуда два шикарных бутерброда. Это были куски, которые трудно назвать просто бутербродами. Это были настоящие хлебные корабли густо смазанные сливочным маслом, сложенные пополам, в проеме которых виднелась благодатная яичница, сжаренная из нескольких яиц. Она любезно пригласила разделить с ней эту «скромную» трапезу, но слушательницы деликатно отказались. По-правде, глядя на эти «корабли», у них усилилось желание поторопится домой пообедать. Третья – с восторгом слушала о приготовлении риса с курицей и казалось в мире никогда и ничего более этого её не интересовало, хотя несколько и смущали её «корабли» с яичницей, от которых даже на расстоянии исходил манящий запах. Вдруг, в разгар этой картины появляется четвертая.
– Ох, надулась она, - вы все о еде и о еде – говорила она, находясь под впечатлением своего похода на званный вечер с именитыми гостями. Она нашла совсем не интересным рассказ о приготовлении курицы. «Как я хорошо выглядела на вечере» - весело щебетала она, перебивая говорившую и не глядя на волнующие бутерброды.
- На меня обратил внимание даже сам посол, а представитель Всемирного банка временно оказался моим переводчиком.
– О чем же он переводил? – поинтересовалась третья.
– Да я пишу книгу, и он всех других послов информировал об этом, - весело щебетала она.
Гастрономические изыски первой рассказчицы несколько стушевались, а владелица бутербродов, съев первый и утолив голод, уже не с таким увлечением и слушала про курицу. Посол и банкет четвертой сейчас заинтересовали её больше, но всё- таки она взяла второй бутерброд и преподнесла ко рту.
- Ох, девочки, вскрикнула четвертая, вы все про курицу, а у нас такие фигуры, а я вот встретила двух своих приятельниц, им уже за пятьдесят, а у обоих осиная талия и к тому же такие модницы.
Первая мрачно замолчала, а потом, опомнившись, спросила, - Хм, а что же они едят? – при этом, оглядывая свою оплывшую фигуру, а вторая, добродушная блондинка так и осталась с открытым ртом и поднесенным к нему «кораблем». Кусать его ей вдруг сразу стало боязно и с сердцем произнесла, - Боже, старухи, а туда же – осиная талия, тьфу, тьфу.
- М, м, глубокомысленно промычала третья, видимо мечтавшая иметь и осиную талию и проглотить бутерброд соседки, а ещё лучше пойти домой отобедать. – Да нет же, утонченный вид и талия – это же классно в любом возрасте, я об этом мечтаю всю жизнь.
Третья встала и решительно стала собираться домой. Рассказывавшая о курице сразу её поддержала и вызвалась проводить в надежде попасть к её обеду в гости. Блондинка же доела свой второй «корабль», в душе огорчаясь.
- Осиная талия, осиная талия, - думала она, дожевывая бутерброд. – Ин на что в таком возрасте. Но образ худущих модниц уже витал в воздухе и не давал ей покоя. И куриц с рисом и яичные корабли вдруг престали как бы классовыми врагами их личностей и самой осиной талии, и досада на себя и свою фигуру не проходила.
- Перенесла ведь операцию по удалению геморроя. А ведь это болезнь тех, кто до сорока издевается над своим желудком, а после сорока он над ними, - думала она. Все разошлись, но настроение было испорчено, нет осиной талии, а если и была бы, так было бы приятно. Все же стоит поставить на весы – крутилось в голове, что ценней – соблазнительные бутерброды или осиная талия. Она допивала огромный бокал чая и, напившись, подумала, - Черт с ней, с талией, да ещё и с осиной, мы же люди, не осы. Жизнь прекрасна, когда дымит курица с рисом, шипит яичница, особенно с салом и можно съесть отличный бутерброд, даже и похожий на боевой корабль, ну а талия – Это, наверное, удел избранных, худых и злых, таких как эти противные кусачие осы.
- Тьфу на них! – И решительно извлекла из сумки третий бутерброд.
 
Чашечка кофе

Молодая девушка, накинув летний старенький халатик и серые тапочки, вышла из квартиры и постучала к пожилой соседке этажом выше. На лестничной площадке было темно.
-Извините, Вы спали ? – робко спросила она, когда та после звонка в дверь ей открыла. – Нет, нет, я давно проснулась.
- Мне хотелось спросить, почему погас свет, не знаете ли причину? Сейчас это очень частое явление.
- Не знаю, что случилось, но думаю, что это авария.
Девушка переставала с ноги на ногу, явно вглядываясь внутрь квартиры.
- Наверное, я Вас разбудила, - тянула время молодая, явно не спеша уходить и продолжая смотреть вперед и пытаясь удовлетворить все возрастающее любопытство. Халатик развивался на воздухе как дешевая тряпочка, и тапочки болтались на тоненьких ногах, придавая всему облику бедный жалкий вид.
Старая с какой-то пугливостью перемешивающейся с презрением посмотрела на неё, не приглашая войти и сказала с едва скрываемым раздражением. – Я давно проснулась и уже выпила чашечку кофе.
- Кофе? – спросила девушка.
- Да я очень люблю его с сахаром и молоком, с ведь всю жизнь предпочитала его всем другим напиткам. На курортах, где бы я была я пила только кофе.
- Вы много ездили? – спросила молодая.
- Да, очень. Так хорошо было, сидя где-нибудь на берегу Черного моря в Турции, в каком-нибудь уютном ресторанчике после пляжа, в жару утолять им жажду, или пройтись по Риму и посидеть за столиком под раскидистыми деревьями прямо на бульваре, а ещё лучше выпить в Берне кофе с шоколадом. Да и в Варшаве и во Франции, там тоже так любят этот напиток.
Девушка, оробев, произнесла. – Вы и там были? Какая же у Вас интересная жизнь, побывать в разных странах, многое увидеть, как интересно. А сама подумала: «Жаль, что она не приглашает меня войти, посмотреть бы как она живёт. Какую бы роскошь я там бы увидела, даже невозможно представить себе.
- А какие вина я пробовала во Франции. Их было столько, что и названия выветрились из головы. Французы знают в этом толк.
Девушка заворожено вглядывалась в манящую темноту двери.
- А как Вы живете? – спросила вдруг пожилая.
- Да света нет, настроение плохое, сплошная серость. – Она, стоя в темноте, продрогла и уже хлюпала носом. В её голове, словно кадры из хорошего фильма  проносилась роскошная жизнь соседки. То она представлялась разодетая в модные шелка и наряды, сидящая на белой вилле на берегу южного моря, с пальмами вокруг, необычным цветом, то идущей по Риму, находящаяся в роскошном ресторане, залитом светом дивных зеркал и ламп. Опомнившись, девушка пролепетала: «Извините меня за беспокойство,» - и нехотя побрела домой. Но в голове навязчиво проносились роскошные богатые города, фонтаны, зеркала. Соседка же плотно затворив двери, прошла на кухню, и вдруг нажав  выключатель зажегся свет. Её глаза остановились на банке из-под кофе, где уже целый год хранились гвозди. Зачем я лгу этой бедной девушке про путешествия, страны и роскошную жизнь, ведь дальше своего города я нигде не была? – глядя на обшарпанный пол, колченогие стулья, выгоревшие, бесцветные занавеси. – Я всю жизнь скрывала свою бедность, а она словно преследует меня, де ещё и пробудила зависть в этой нищей девчонке. Хорошо, что не было света, и ничего не было видно.
- Девушка же была уже дома и пройдя в комнату тоже нажала на выключатель. Свет вдруг озарил всю комнату, люстра из чешского стекла сияла лучиками солнца, ковры поражали бархатом красок, а паркет блестел так, будто его натерли всеми маслами мира. Ухоженная, чистота и роскошь поражали самый изысканный вкус. Она прошла на кухню и открыла холодильник. Чего здесь только не было, он ломился от фруктов, зелени, всевозможных йогуртов и молочных продуктов. Она взяла плитку черного шоколада, войдя в комнату, легла на диван, накрывшись пушистым пледом.
- Какая жизнь, - думала она. – А я ей, что могла рассказать? Что? Только скука и серость. Вдруг её взгляд упал на столик, где лежала путевка и документы. – Разве что скоро еду на Багамы, а затем в Париж. Но разве это сравнить с её необыкновенной жизнью.
Вдруг зазвенел телефон. Звонил друг.
- Сегодня со светом беда, авария и опять выключат его на несколько часов.
- Спасибо, хорошо, что позвонил. – Она повесила трубку и подумала, «надо предупредить соседей».
                Через несколько минут она опять позвонила к ней в квартиру. Пожилая открыла дверь.
- Я хотела предупредить Вас, что опять… - она, пораженная от увиденной при ярком свете убогой обстановки в проеме дверей, замолчала. Эта бедность, которая не молчит, а просто стонет, поразила её. А соседка, поймав взгляд молодой удивления и немого вопроса, вдруг резко распахнула дверь.
Девушка, пришедшая домой, села на диван и единственная мысль, которая жгла и пронзала её – Какая же загадка наша жизнь. – Она взяла пакетик растворимого кофе и насыпала его в чашечку, затем налила кипяток, и божественный запах заполнил все окружавшее её пространство. Он как бы заполнил каждую клеточку её дыхания, каждую молекулу окружающего её воздуха и тончайший аромат говорил о надежности и благополучии, о приятном и романтичном. Но вдруг входная дверь квартиры, которую в раздумье она забыла закрыть, резко распахнулась от порыва ветра, и в одно мгновенье уничтожил этот запах довольства и благополучия. Правда ему на смену пришла необыкновенная свежесть. И страстный порыв ветра, и ледяной воздух взбодрил её и обрадовал. И , улыбнувшись, она подумала, - А есть ли ответ на эту удивительную загадку под названием жизнь? И кто возьмется разгадать её?