2. Легенда о параллельных кривых - Охотник

Охотник

"Вы говорите: Охотник. Вы прислушиваетесь к вою ветра за раструбом пещеры. Вы ничего не слышите. Позже это назовут инфразвук.  Может быть, раньше называли, не знаю. Глаза смотрят в темноту и видят темноту, а темнота зрячая, она смотрит в ответ. И взгляд её долог и голоден. Матери пугают своих детей - они говорят: вот придёт Охотник…Охотник с большим топором, в костяном игольчатом панцире. И унесёт тебя, милое, бедное чадо, в самую гущу папоротниковых зарослей, в свою Домину. И сварит из тебя рагу, и съест вместе со своим Цербером, а остатки бросит грифам. Вот придёт Охотник. У него глаза как глиняные плошки, руки как каменные дубины, а голос как гул землетрясения. Вот придёт Охотник….Зачем так? Можно просто Квик - так звали меня, и, случается, зовут. Если успевают назвать. Потому что я Квик.  У меня нет топора, но есть копьё. Хорошее острое копьё этрусской бронзы. Нет ничего лучше доброй старой этрусской бронзы, когда Выродок смотрит тебе в лицо….
    Стоп, Цербер, мутагенез тебе в селезёнку…Здесь мы уже были. Слева невысокая гряда, каменный гребень. Не будем перебираться через него, как в прошлый раз. Справа роща рододендронов, а если пройти через неё и потом вдоль озера - откроется проход в Долину Белых Слонов. Не фыркай так, Цер, ещё не время раскладывать узор. Мы разложим его на берегу. Или ты что-то чуешь? Что? Тропа чиста, путь открыт. Постой-постой…Цер, посмотри, туда, направо…рододендрон! Рододендрон, Цер! Какое сегодня число? Ветер тебе в гриву, Цер! Неужели…До распускания ещё целая триада!!! А ну вперёд, быстро, вперёд, безмозглая тварь, уносим ноги!!!"
     Шары на верхушках рододендронов медленно наливались голубоватым светом, выделяясь на фоне тёмного, набухшего скорым снегопадом неба. Цербер грузно, взрывая снег, перемешанный с грязью, пустился во весь опор, лавируя между матовыми стволами. Была в его беге, в неловких, казалось, скачках и поворотах, хищная уверенность и тяжёлая мощь. Квик подался вперёд, наклонясь к самой гриве Цербера, сливаясь с ним в одно целое. И когда прошли они уже три четверти расстояния, позади, на краю рощи, раздался какой-то звук - будто тронул кто-то басовую струну, тронул и отпустил. Дрожащее гуденье поплыло в вечернем воздухе, словно вылетевшая за взятком пчела. Затем ещё, и ещё, и вскоре вся роща гудела как растревоженный улей. Но вот тембр звучанья сменился - в него врезались визгливые высокие ноты, будто включили фрезу. Впереди уже обозначился просвет между стволами, когда мимо Цербера и прильнувшего к нему Квика просвистели первые семена.  Веретенообразной формы, острые, как сюрикэны, они летели в разные стороны из лопнувших шаров-семядолей. Одно семя застряло в хвосте Цербера, два-три гулко ударили в игольчатый панцирь Квика. Наконец опасный участок остался позади, Цербер выскочил на поляну и помчался вдоль берега занесённого снегом озера.