я такой же, как был

дарю всем девушкам от лица таких же как я...

Я такой же, как был, только строже, немного взрослей,
Никогда никого не любил...
Можно биться главою о стены, только их не пробить даже лбом,
Злиться, кричать, кусаться, бежать –
Усилия тщетны. А слезы текут и падают больно
На кожу, что живет под глазами.
Я бегу и кричу небесам: «Довольно!»,
Небеса говорят: «Все делайте сами».
Провалиться под землю, зарыться, лежать,
Чтобы больше никто из живых не посмел меня тронуть,
Но это желанье повержено стоном,
И хочу заглянуть я в глаза,
Что смотрят печально порой.
Я ошибся на миг... И столкнулся с горой.
А дальше, что делать? Не знаю... Наверно, идти.
И может опять тебя повстречать у себя на пути,
И снова влюбится по самые уши,
Попробовать сделать, чтоб было не скучно.
Глядишь, и возникнет любовь...
Но за так ничего не дается, только лишь
Родительская на веки любовь.
Я такой же, как был, безумно влюбленный в надежды,
В тот взгляд, что все видит насквозь,
Я такой же, как был, я такой, как и прежде,
Но дождь на лице вместо слез.
Ты где-то сидишь, рукой прикасаясь к страницам,
И губы в улыбку сложились твои,
И ты проживаешь свой миг в этих придуманных лицах.
А взгляд, устремленный в какую-то даль,
Что видишь лишь ты. И душу твою укрыла вуаль,
Ее никогда не увидеть, лишь только узнать.
И ты, всегда для меня, что с валерьяною миска коту,
Иду, ощущая в глубине без тебя пустоту.
Я такой же, как был, но опять не удел,
Я порвал пару крыл, и опять не успел.
Мне хочется с кошкой сравнить,
Как бесшумно умеешь ходить,
И спокойною быть, и любить.
Но любить не меня.
И любить так спонтанно, порывисто, терпко.
Ты серебряноликой луны
Отражение в черной ночи,
Ты ведешь, как маяк,
Ты опиум лишь для мужчин,
Ты сводишь с ума
И зима
Не в силах умы остудить.
Я такой же, как был, только скоро тебя полюбил.