Росчерком пера

Росчерком пера судьбу мою решили,
Подписан приговор – и в дальние края.
Мне воли не видать. А как мы жили!
Теперь мой дом родной тюрьма и лагеря.

Не плачь, старушка-мать,
Твой сын ещё вернётся.
Не надо над моей судьбою горевать.
Вот выйду, и тогда удача улыбнётся:
Смертям двум не бывать – одной не миновать.

Мы по этапу шли. Сибирские морозы
Дышали мне в лицо и обжигали грудь.
Мороз был так силён, что выступали слёзы,
И негде бы нам согреться, отдохнуть.

Родная, не рыдай, тебе письмо пишу я.
Наступит месяц май, и я домой вернусь.
И мы к тебе придём опять ватагой шумной,
А ты накроешь стол и успокоишь грусть.

Последняя заря над лесом догорела,
С лесоповала нас в барак пригнал конвой.
Родимая моя, мне новое шьют дело,
Что я бежать хотел, бежать хотел домой.

Родимая моя, не верь напрасным слухам,
Я чист перед тобой, пред совестью своей.
Эх, судьба моя, продажная ты шлюха…
И припаяли мне два года лагерей.

Но мне не привыкать, не первая отсидка.
Мне жалко только мать родимую мою.
Ах, мама, мама, жизнь – это поле битвы,
И безоружный я под дулами стою.

Родная, не ходи, не обивай пороги:
Ведь не изменит суд суровый приговор.
Я отбуду все отмеренные сроки,
И я вернусь к тебе – такой мой уговор.

На волю выйду я и наглухо в завязку,
Забуду про своё лихое ремесло.
А ты, как в детстве, мать, расскажешь свою сказку,
И я скажу, что мне с тобою повезло.

Ты преданная мать: ты ждёшь и любишь сына.
И как никто другой, умеешь ты прощать.
Ты только жди меня, и я тогда не сгину.
Родная, жди меня, как ты умеешь ждать.