Тому, кто считал себя моим благодетелем

Два года жизни я убила на него,
Друзья смеялись: право, для чего?
А я так яростно хотела быть любимой,
И долгожданной, и неповторимой.

И, как на грех, валилось всё из рук!..
О, сколько я претерпевала мук..!
Бывало, выдраю до блеска всю посуду,
Полью цветы, натру полы повсюду...

Так, нет же! Как на грех, на зеркале, в прихожей,
Найдёт он отпечаток чьих-то сальных рук(?)
И сразу слышен рта любимого злой звук:
"Ах,дорогая, это так на вас похоже!"

Я, тупо улыбаясь, заикаясь,
Как секретарша перед боссом, извиняюсь...
И ладно бы, дейстительно неряшкою была!
Всегда в миру чистюлею слыла...

А дальше - больше: "Громко ты смеёшься,
И тапочки неровно ставишь у дивана,
По зову первому из кухни не несёшься,
Воды мне налила не пол-стакана!" -

И в этом духе. Я жила, я тлела...
Но ветер дунул - вспыхнула! Сгорела.

Вопила так, что шторы шевелились,
Соседи за стеной к друг дружке жались
И на прощанье в лобик целовались.
Но у меня все мысли прояснились.


Я поняла: дурак мой милый Сашка,
И будет вечно от страдать от пыли,
Разглаживать заминки на рубашках,
И - Боже мой! - Как он мне опостылел!

Расставшись с ним, я месяц горевала,
Худела, таяла, курила, как верблюд,
Тоска меня, как рвота, доставала,
Но мир, мы знаем, не без добрых люд.

Клин клином вышибив, счастливою я стала,
Любимой и желанной каждый миг,
Но! Живо помню то, как тяжко я страдала:
В кошмарах снится Сашин чистый лик.