О себе

Вначале семидесятых в моло¬дежной странице "Товарищ" впервые увидела свою фамилию, напечатанную под небольшой заметочкой. В медучилище, где я была второкурсницей, прошел слух: "Она пишет статьи". А я и вправда писа ла, но только не статьи, a стихи.  Как- то, переписав их аккурат¬ненько в "Альбом для виршив", купленный в канцелярском, отправи¬лась в редакцию на заня¬тие городской литератур¬ной группы, куда пригла¬шались все желающие.
Мне представлялась торжественная встреча в зале с длинным столом, а все оказалось значи¬тельно проще: неболь¬шой кабинет, два обычных письменных стола и стулья, стулья, стулья. Несколько чело¬век сидели, как и я, в верхней одеж¬де, по-видимому, "желающие". С этого дня потихоньку стала всмат¬риваться и вслушивайся в неорди¬нарный газетный мир, с его запа¬хом, терминами, шуточками и глав¬ное, стала узнавать тех, кто пишет, макетирует, вычитывает, - кто созда¬ет газету.
Вот сидит в промышленном от¬деле похожий на Черномора "ста¬ричок" Бусыгин, а через стенку фо¬токор Николай Иванович Достовалов со своей приговоркой "Ах ты, жук-паук!". Это он на мой вопрос о кофре для аппаратуры: "А зачем вам такая большая сумка?", серьезно ответил: "Я в ней ношу молочные бутылки". Аккуратненькая, улыбчи¬вая быстро-быстро говорящая кор¬ректор Аля Шперлинг; приветливая пухленькая учетчица из отдела пи¬сем Наташа Бабушкина; восторжен¬но-наивная выпускающая Тая Виш¬невская признали меня как своего товарища.
Запомнились и постоянные внештатные автолы газеты, среди них (Петр Шмаков, Тогдашний руководи¬тель литгруппы. Он еще только от¬крыл дверь, а всё уже слышат - при¬шел Шмаков. Направо повернет, -расскажет свежий анекдот, налево сочную историю из жизни, но главной его темой было знакомство с поэтом Николаем Рубцовым. "Стук¬нул по карману - не звенит, стукнул по-другому - не слыхать", - цити¬ровал Петр Федорович. Хотя в кар¬мане у него всегда присутствовал дежурный рубль, и фраза "по руб¬лю и в школу не пойдем" была в его устах паролем и девизом. Я благодарна Шмакову за то, что он "вывез меня в  свет" - на областной поэтический семинар, где произош¬ло очень много прекрасных зна¬комств, и завязалась настоящая дружба с литераторами, которая жива и по сей день. А тогда, в семь¬десят четвертом году, Валерий Зу¬барев, поэт из Прокопьевска, друг Шмакова, посвятил мне такой эксп¬ромт: "Воробьиные штрихи на сне¬гах подтаянных и капели, как стихи Гали Золотаиной".
На том же семинаре поэт Вален¬тин Махалов спросил: "Как там у вас поживает наша победительни¬ца?". Речь шла о Вере Сергиенко. Она в середине шестидесятых по¬лучила первое место на областном поэтическом конкурсе, была "увешана" лавровым венком. Вспоминаю, как Вера Ивановна натаскивала меня по сочинительству, занима¬лась со мной индивидуально, пре¬подавала мне поэтические азы. Хотя в самом начале вместе с двумя-тремя членами литгруппы устроила мне этакую проверку "на вшивость". Была пред¬ложена тема, и я, про¬ведя бессонную ночь, принесла моим "экза¬менаторам" стихотво¬рение, которое убеди¬ло их, что я пишу сама, а не занимаюсь пла¬гиатом.
Однажды, когда мы с Верой уже из учителя и ученицы преврати¬лись в близких друзей, нам в голову пришла  мысль о мистификации: послать в "Ленинский шахтер» стихи якобы от молоденькой девочки: интересно, раскусят нас или нет? Третьей в нашей затее была редактор радио Валя Рябко. Из наших фамилий сложилась "Серябина". Пока мы, ухохатываясь, сочиняли стихи, рядом с нами копошилась пятилетняя Верина дочь Оля. Поэтессу Серябину мы назвали Ольгой. Нас раскусил Саша Семиреков, зам. редактора. Мистификация рухнула. Михаил Саулов напечатал на нас пародию, где полностью разоблачил "Оль¬гу Серябину" строками: "Золотаина слышится вроде, Сергиенко заметна рука". Так было. Было и еще многое другое, что забылось, осталось "за кадром". Но я до сих пор влюбле¬на в тех людей, с которыми по¬знакомилась в начале семидеся¬тых.
Г. ЗОЛОТАИНА.
Член Союза пистолей России.