Мост Каппельбрюкке. Люцерн

Карл разбудил меня практически на рассвете. И пока я пытался разлепить не желающие того тяжеленные веки, он уже вовсю ворковал мне о том, что на Каппельбрюкке нужно попасть именно на рассвете, когда на мосту нет праздно шатающихся туристов, пялящихся на сотню с лишком картин над головами под крышей моста, которые одна за другой рассказывают переходящим реку Райс историю страны фиолетовой коровы. Так Карл и его любимая Беатрис называли свою Швейцарию из-за местного шоколада Милка, производители которого почему-то считают, что коровы должны быть именно фиолетовыми...

Пару таких рекламных коров мы встретили на своем пути, и Карл, довольно хмыкнув, радостно тыкал в них пальцем и ворчал, что скоро на флаге его родины придется менять красный цвет на цвет злополучной коровы.

Так, с шутками и в нехитрой беседе, удирая от навязчивого желания спать, мы вышли к деревянному мосту на сваях, над которым так непривычно смотрелась его покатая крыша.

Город только-только начинал просыпаться. Его еще не накрыл автомобильный гул, и моторы лишь изредка нарушали тишину, притулившуюся к стенам таких симпатичных и не по-нашему аккуратных домов. Недвижимой казалась и поверхность реки Райс, лишь два лебедя у моста нарушали ее спокойствие, чинно и гордо курсировавшие от сваи к свае.

Карл поставил меня посреди моста лицом к водонапорной башне, которую зацепил на своем пути мост, и приставил палец к губам. Он хотел, чтобы я погрузился в тишину.

И она тут же накрыла меня прохладной утренней волной. Только едва слышный плеск воды, ласково обнимавшей сваи моста реки, невесомо дрожал где-то тут рядышком. А еще я слышал, как пытается сдержать свое дыхание мой друг.

И тут он многозначительно поднял свой палец вверх.

И я услышал шаги.

По деревянному настилу моста чеканил шаги мужчина. Он ставил ногу тяжело и уверенно, это была поступь человека пожившего в жизни немало, но совсем не старого. Он, видимо, был высокого роста, так шаги были широкими, довольно упитанным, судя по их звукам, и, наверное, очень уверенным в жизни человеком...

И тут я вдруг понял, что научился видеть людей по слуху!

И, словно в подтверждение этой моей стремительной мысли, на другой стороне моста быстро-быстро застучали по настилу женские каблучки. И я увидел ее в сознании, невысокую, в элегантном костюме, даже представил себе легкое жабо ее блузки.

Шаги шумели с двух сторон и двигались ко мне, сюда на маленькую площадку у водонапорной башни. Я на несколько секунд зажмурил глаза, и, когда шаги застучали уже совсем рядом, распахнул их с живейшим интересом, подведет ли меня мое слуховое зрение...

Не подвело. В целом не подвело. Я не услышал легких очков на его переносице, а у женщины была короткая стрижка вместо воображенной мною копны волос, увязанной в игривый пучок.

Мои двое незнакомцев полетели мимо, лишь окинув друг друга мимолетными взглядами, и звук их шагов спешил уже слиться с шумом посыпающегося Люцерна.

- А вот мы с Беатрис не прошли мимо друг друга, - вдруг нарушил мое головокружение от услышанного Карл. - Мы остановились тут, на этой площадке, и не смогли пойти дальше. Оба опоздали на работу, зато не опоздали на поезд жизни...

Я улыбнулся своему другу, и мы пошли домой будить Беатрис, которая и не подозревала даже о нашем походе в царство удивительных звуков, дарующих людям искусство видеть...