Первобытность

В одной из первобытнейших пещер
Жил человек. Он был хорош и смел.
С врагами поступал великодушно:
Не всех съедал. И было с ним нескушно.

Был его мамонт глаже всех и толще -
На нём он ездил через горы к тёще.
Гонял жену и поучал ребят,
На всё имея философский взгляд.

Бывало, что на арфе однострунной
Наигрывал девчатам ночью лунной
И рассуждал на сборищах друзей:
«Теперь не так уж слушают вождей.

Внемлите мне, скажу вам без обмана:
Мнит нынче каждый, что мудрей шамана,
А жёны своенравны, и при этом
Сестра вождя сбежала – тьфу! – с поэтом!

Мужчины – это что же за мужчины? –
Они в плечах потоньше хворостины.
Но гляньте – ого-го-го, какой позор! –
Гуляют к девкам племени озёр.

Их сыновья, примером окрылённы,
Берут кого попало себе в жёны,
А шкуры пум, одежда дочерей –
Какой разврат! – длиннее и длинней.

И сердце к именам забытым глухо
Тех, кто валил слонов ударом в ухо.
Зато хлебает каждый сосунок
Перебродивший виноградный сок.

Какие ужасающие нравы!
И никакой, как видим мы, управы.
Рык рвётся из груди, как из неволи:
Кто виноват, что делать и доколе?

Вот тьма грядёт, поглотит род людской!..»
И все глядят с испугом и тоской.
И ужаснувшись этому реально
Срывалось племя в пляску ритуально

Чтоб парочкой задрипанных врагов
Задобрить темноту и гнев богов
(Считалось это там идеей дельной).
А тут мальчишка с кистью самодельной.

Какой-то сирота, и худ, и хром,
Захвачен в вражьем племени притом,
Он должен трепетать и опасаться
Очередною жертвой оказаться.

Он, по идее, должен с перепугу
Размалевать пещерную округу
Тем, что во всей красе покажет мрак, 
И с горя кистью запустить в очаг.

Но мы глядим, не пряча изумленье,
На слабых рук неслабое творенье:
Весну лесов и вольный бег коней,
И пляски развесёлые людей.

И ты твердишь: «Будь счастлив, кто с любовью,
Приплющенный тревогой, бытом, болью,
Смеясь над темнотой во мгле веков,
Придумал свет для строчек и холстов».

Иллюстрация: З. Буриан, "Древний живописец заканчивает роспись на стенах пещеры Ласко(Франция)".