40 минут

  …За те сорок минут, пока я гляжу в потолок, по крайней мере, один человек в мире сошел с ума, подсел на героин или хотя бы безнадежно влюбился. Меня знобит и я думаю о том, что, надомной возвышается, огромная, четырех этажная глыба бетона. Я думаю о том, что, каждую отсчитанную секунду, она готова сорваться вниз, готова разнести в клочья все эту равномерно плетущуюся катавасию. Свалка швали. Засранные апартаменты моральных уродов. Слой пыли на окне неохотно пропускает вовнутрь лучи, рассевая их по комнате мутно оранжевой массой…
 
  …Иногда я слышу, как за фанерной перегородкой прокуренный женский голос поет колыбельную. Я подстраиваюсь в тональность и насвистываю Моцарта “реквием ре-минор”. Мне нравится музицировать с ней, пусть и тайком. В этом есть таинство. Понятная лишь мне одному порочность. Я, будто, подглядываю в замочную скважину ее сущности, вплетаюсь в нее. “Lacrimosa”: шепчу я одними губами, и замираю, прислушиваясь к шорохам – “ Dies Illa ”. Я практически овладеваю ей. Внезапно, ребенок прерывает ее резкими криками, разрывает музыку воплем. Мне хочется встать и убить их всех. Размозжить, их чертовы головы, гаечным ключом…
 
  P.S. …За те сорок минут, пока я гляжу в потолок, по крайней мере, один человек в мире сошел с ума, подсел на героин или хотя бы безнадежно влюбился…