12 Онегин искусит в час первого свиданья. Фраг. ро

                .       .       .
...Евгений с Таней на просторе
Скрестили ласковые взоры
И сами сблизились в упор –
ИзлИшен  при любви простор…
                .       .       .
О взорах  скучен  вам повтор,
Поди, в моём любовном вздоре?
Так я  закАнчиваю  вскоре.

Звучит любовь (и не в миноре)!
С ней и в  безмОлвье  – чувств мажор.
Что, право, проку в разговоре,
Когда от страсти немы  двое?
Для  них  страсть – общий дирижёр.
(А равнодушья взор притворен…)

С древнейших пор людьми освоен
Красноречивый сей язык,
Нежнее ангельских музык.
Влюблённым он без  слОв  понятен.
Но откровеннейшим из их
Любовно-чувственных занятий
(Вздыханье, зрительный контакт)
На смену выступил антракт:
На вОлос от безумств-объятий,
Есть в Тане что-то от листа
Осины в бурю-свистопляску.
Раскрыла Танечка уста,
Чуть не раскрыв  себЯ  (под маской)
Не вырвавшейся, к счастью, фразкой
Из истинно французских слов.
(Растили ж Настю русский Пров
С русачкой крепостной Парашкой,
В чьём доме – рУсская  лишь речь…)

Кто рвётся в ходе нежных встреч
Друг к другу руки простереть,
Те не останутся в накладе:
Блаженство – следствие объятий.
Кто ж не желал из молодых
Вкусить немедля  слАдость  их?!

Онегин  мнОгого  достиг
За время прежних похождений,
Но, в противоположность Жене,
Бог создал Таню из одних
Соблазнов и… предубеждений
К  носИтелям  соблазнов тех
На почве половых утех.
                .       .       .               
Занявши пост для наблюдений,
Ещё не  знАла  Ольга,  гдЕ ей
Спасать Татьяну от угроз,
А то бы пробежала кросс,
Чтоб быть от Тани недалече…
Татьяна обрела дар речи,
Но что сказать ей – вот  вопрос!
Ей лёг груз  вЫбора  на плечи,
А выбор далеко не прост:
Соблазны встали в полный рост.

Как тяжко быть одной из граций
И как не просто разобраться
В пору любви в самой себе!
Однако же, куда деваться,
Коль ноги  сАми  по тропе
Несут навстречу  счАстью, либо
На неизбежную погибель!
И гость  одИн  тому виной.
Всё существо подчинено
Стремленью к дерзкому красавцу,
Чей взор уже способен сам
Будить взаимность в чувстве дам
Враз к обольстителю-мерзавцу.
(Мерзавцем, впрочем, он прослыл
Средь тех, кому уж изменил.)

Танюша в чём-то и не дура,
Но с чувственным её сумбуром
Не  прОсто  сделать первый шаг…
«Разденься и под  дрУга  ляг!
Ты зрела духом и фигурой», –
Внушает каждой девке бес,
Пока не слышит Бог с небес.

У Тани  дАвний  интерес…
Ей, падшей до мечтаний грешных,
УвлЕчь  бы милого поспешно
Под сень задёрнутых гардин,
На сеновал иль хоть в овин,
Но страх, но стыд – два неизбежных
Врага физической любви.

Рыбак голодный тянет невод.
Дрожит плотвичка и краснеет
И в сети не спешит сама.
Дух от соблазнов цепенеет.
Всех «за» и «против» просто тьма!
Как от души иль от ума
Отдать спонтанно задарма
Девичью честь к любви в довеске?
Влеченье – это  дОвод  веский
И на  сближЕнье  поворот…

Татьяна подставлялась дерзко…
Онегин – к  нЕй,  подставив рот,
Но… Таня, отшатнувшись резко
И руку выставив вперёд,
Вмиг недотрогой предстаёт
У  ЦеломУдренности  в свите:
 – Всему, мой сударь, свой черёд!
   Ой, сударь, только не спешите!
Вот я. Но вы не торопите.
Я не могу ни убежать,
Ни так вот сходу,  вАшей  стать.

Вести речь рано о кредите
ДовЕрья  между ними, знать.
Сословью высшему подстать,
Герой был  бАрином, учтите!

Другой бы при таком кульбите
Стал ждать развития событий
И нежно ручку пожимать,
Но гость, удачей вдруг забытый,
Вспылил:
                – Чтоб дикость обломать,
Не известить ли твою  мать,
Что дочь хочу  употребИть я?!
Что ж без  любвИ-то  увядать?!

Не то чтоб он разочарован
Несостоявшимся уловом,
Но всё же хочет угадать,
Кто Настя – целка или б_дь?
Резон, раз первый блин был комом,
Ей масть  двойнУю  подобрать:
Стыдливая на  стОлько  б_дь,
Что не способна  срАзу  дать.
                .       .       .
В сюжет заходим  прямикОм мы.
С героем тесно мы знакомы
И нам его известна прыть:
В нём дух мужской далёк от дрёмы.
Но, приструнив в себе гормоны,
Чьё буйство трудно укротить,
Евгений голосом осевшим
Сказал:       – Ну что ж, себя мы сдержим,
Но чувства наши  кАк  сдержать?!
А не подкинуть ли деньжат
Твоим родителям? Я грешен,
Зато не жаден…
(Шаг поспешен,
Но гость  загАдками  зажат…)
Кто больше, собственно, опешил –
Татьяна или  На'стя  в ней?
Однако искуситель-змей
Онегин, сам оставшись с носом,
Скорей уж  испугАл  вопросом
Татьяну, а не оскорбил.
Нет, лучше бы употребил
Её он сразу, без огласки.
Он должен думать, что обласкан
Настасьей – думать до поры,
Когда уже не до игры
Ей, Тане, станет. Нынче ж в тайне
Пусть будет  всЁ,  что нужно Тане.

 – Нет-нет, не надо денег, нет!
К моим таскаться вам не надо.
Я и без  Их  согласья рада
Употребиться на обед.
Гость взял кисть девушки в ладони.
 – Ты, Настя, на господском фоне
(Не стану всех перечислять),
На первый взгляд, ни дать, ни взять
Прислуга, собственность, но… слишком
Ты  утончЁнна  для крестьян.
Кто по  рождЕнью  ты, малышка?
Мне мнится, тайну иль  обмАн
В себе скрываешь ты, плутишка.
Я до искусства сцены рьян
И  срАзу  чувствую изъян
В игре, рождённой дилетантством,
Пусть даже гримом и убранством
Подчёркнут выбранный типаж.
Откройся мне, дружок, уважь.
Два дня меня сбиваешь с толку,
А есть надежда ли, хоть дольку
Искомой  прАвды  получить?
Твой образ, право, нарочит…
 – Каких  во мне, чуднЫх иль чУдных,
Черт больше видно?
                – Не юли!
Итак уж в  лОжь  мы забрели…
                .       .       .
Поди, от слов их безрассудных
Уж стало вам не по себе.
Любовной паре после скудных
Ласк в очень бдительной толпе
Всплеск  наслаждЕний  обоюдных –
За  счАстье  на лесной тропе.

Среди теней и  крАсок  чудных
Гость с Таней был в местах безлюдных
И в мыслях с ней уж возлежал…
Ей приписав уж образ блудный,
Герой девичьи пальцы сжал.
Не меньше, чем безлюдный зал,
Приятен  пАрк  чете распутной.
Онегин бы к губам не взял
Ладошку горничной прилюдно,
И знала то наверняка 
Она, чья нежная рука
Сейчас устроилась уютно
В ладони, сжавшей горячо
Кисть девичью, хотя нетрудно
Сжать грУдь ей или хоть плечо.
Позволить вольность – эка малость!
И всё ж Евгений выжидал.
Ещё он слов не досказал –
Глаза Татьяны, округляясь,
Но сохраняя взор прямой,
Несли в себе  вопрОс  немой.
Слова льстеца без промедленья
В глазах родили изумленье.

 – О чём вы, барин, не пойму!
По моему ли то уму?
 – Уж слишком роль твоя сумбурна!
Твой ум – загадка. По нему
И о  тебЕ  сужу я бурно…
  – Не понимаю, почему
Меня склоняете вы дурно?
После короткого раздумья
Заговорил Евгений в нос.
 – Мадемуазель, коль вы шалунья, –
Он по-французски  произнёс, –
То буду рад я до безумья
Ответа ждать на мой вопрос
На том Парижском диалекте,
На коем вас молю: ответьте,
Не обращая всё в курьёз.
Увлёкся вами я всерьёз…

Итак, гость шёл напропалую.
«С разоблачением  дерзнУ я
И на реакцию взгляну, –
Подумал он. – Коль я в плену
Обмана, розыгрыша, значит,
Фальшь  распознАю, если зрячий –
С плутовки маску я сниму»…

На пыл  не клЮнула  «Настёна»,
Лишь  онемЕла  огорчённо.
«Для Насти, судя по всему,
Французский мёртв», – гость облегчённо
Откинул полы сюртука –
День  жАрким  был для простака.

В броню притворства облачённой
ТатьЯне,  дрогнувшей слегка,
Ловушка не  страшнА  пока.
 – Да разве ж, барин, мы учёны
Господским вашим языкам?!
Да вам немчины иль французы
Сродни! Вам речь их не обуза,
Коль до  бесЕд  у вас дойдёт…

Гость, в размышленьях не обуздан,
Решил: «Во Жучка! Во даёт!
Не языком пора – укусом –
Облагородить Настин рот!
Во всём мотай себе на  Ус сам!
Коль бабы хитрый всё ж народ,
То знает  БОГ,  что Настя врёт,
А мне – мозги дал лишним грузом…
Мой шар в её не лезет лузу,
А надо ж двигаться вперёд…
Девчонка моего ведь вкуса –
Зачем же мне играть роль труса?!
Но где же  выход? Или вход»!

Так думал гость и в свой черёд
Воскликнул:   – Пищу для острот
Возможно дам всему уезду,
Коль так  довЕрчив  стал ни к месту.
Но интуиция сейчас
Мне скажет  бОльше  твоих глаз.
Любовь в убытке, ибо вместе
Мы против  Истины  грешим,
Чем  посторОнних  насмешим…

К намёкам (сделанным по-русски),
Как непосредственной нагрузке
На связь раздвоенной души,
Татьяна отнеслась со страхом:
Вдруг замысел пойдёт весь прахом?
За балаган единым махом
С  неЁ  гость спросит, а не с них.
Гость рассердиться правомочен…

Игру  разнообрАзить  очень
Могла б пикантность тайн лесных,
Но… прозорлив стал и настойчив
Разоблачитель их интриг.
Герой реальный: не из книг.

«Он, словно  вЫследив  нас, точен
В своих догадках стал, жених! –
Разволновалась Таня вмиг. –
Поняв, что сделана подмена,
Он разменяет нас самих,
На век ославив как шутих»!


Онегин выглядит отменно.
Его флюиды откровенно,
Как и глаза, зовут на блуд.
Флюиды страсть передают,
И лик волнующе приближен
К Татьяне. Пульс её повышен.
Лженастя млеет и дрожит.
Жуир не очень-то обижен:
Уверен он, что ублажит,
В конце концов, свой аппетит.
Последний шанс ещё не выжат…

На Таню глядя, Женя слышит,
Как  сЕрдце  девичье стучит.
Героем явно  пОхоть  движет.
Горящий взор то неподвижен
(К глазам девичьим ближе, ближе –
Пьёт  нЕжность  их и всё не сыт),
То недвусмысленно скользит
До приоткрытых губ и ниже.
Вот-вот на взор свой  всЁ  нанижет,
Чем только женский  рОд  богат.

Татьяна кожей ловит взгляд,
Её целующий подряд
Во все места: он словно лижет
Плоть бархатистых плеч, груди…
Он вожделеньем запрудит
Сознанье девы выше крыши.
Для паникующей  писклИ же –
Он путь для  бЕгства  преградит,
Коль  пискнет  разум пред бесстыжим…

Танюша часто-часто дышит,
Открыв  довЕрия  кредит.
Гость сладострастным жаром пышет.
Пыл гостя ей не укротить.
Она не в силах оградить
Своих  красОт,  для глаз отрадных,
От  взОров,  ищущих и жадных.
Открыто Таню совратит
Жуир без всяких  мЫслей  задних.
Дано ей стать, как ни досадно,
Одной из местных Афродит,
С которыми Онегин спит.

Но даже если спит охрана,
Ей отдаваться гостю рано.
Ну где же ты, спаситель Стыд?!
Татьяне сладостно и пряно…

Когда противится упрямо
Девица близости в любви,
Лишенье девственности – драма.
Внушенья ей, пугливой даме,
Друг-искуситель даст свои:
Совсем не те, что даст ей мама.
В любви, мол, быть не может срама.
Щедр на внушения и лесть,
Гость хочет в    лоно девы    влезть.
Не отдаёшься, Настя, зр Я, мол:
Лишиться чести не Бог весть
Что – на душе не  вИдно  шрама,
А вид меж ног не панорама.
На уговоры время есть…

Прости прощай девичья честь!
Онегин – мэтр увещеванья,
Король амурного свиданья.
Собою мир заполонит,
Любую  лЕстью он склонит
К любви – на близость испытанью…

Всё  грОмче  сердца трепетанье,
Всё  Ярче  алый цвет ланит.
Смолк шёпот слабого роптанья.
К взаимным ласкам путь открыт.
И вот уж «голосует» Таня
Всем телом трепетным своим
За половое обладанье.
Она томится ожиданьем,
Обуреваема одним
Всепоглощающим желаньем
Прижаться к Жене,  слИться  с ним…

Для Жени не обременим
Союз приятного с полезным…

По признакам давно известным
На все селенья, города
Угадывал гость без труда
Натуру  вАмп  в чертах прелестных.
С такой спознаться не беда,
Но  рЕдким  дамам навсегда
Она даётся Провиденьем…

Не заручившись позволеньем,
Но подбираясь к телесам,
Гость гладил деву по власам,
Само собой, ей не в убыток.
Он (где тактичен, где и прыток)
Всё больше возбуждался сам
От глАз её полузакрытых.

Её во всех желая видах,
Распространив на Таню власть,
Он чуял, как взаимно страсть,
В огне флюидов перевитых
Для них навек переплелась.

Привыкший дам любить красиво,
Онегин выждал терпеливо
До появленья на устах
У сумасбродки боязливой
Улыбки сладострастья. Ах!

Да, пусть влюблённых их горенье
Захватит вплоть до исступленья.
(Я, ради многоточья, ленью
Сей эпизод не разорю,
Влюблённых не предам глумленью.)

Не превращая их в золу,
Горячий жадный поцелуй
Воспринимался как пьянящий.
(Гость, озоруй не озоруй,
А не заплыть тебе за буй,
Своею  блИзостью  манящий!)

Простим читателей, бранящих
Любовный импульс, как недуг…

 В партнёрах, над  землЁй  парящих,
 Влюблённых видно настоящих!
 Чего  ещЁ  им ждать не вдруг
 От  поцелУев  предстоящих,
 Чтоб не сыграть от страсти в ящик?!

 Как перехватывает дух
 Вкус, ощутимый лишь для двух,
 Едва уж на ногах стоящих!
 Застрянут в горле все слова,
 Коль закружится голова.

 Как  хОчется,  когда нельзя!
 Как всё порой нелепо в спешке!
 Как превращаются в ферзя
 На поле страсти быстро пешки,
 НектАр  взаимно с губ слизав!
 Всё это – стрАсти  их издержки.
Но буду я не прАв, сказав,
Что и опорой, и поддержкой
Им станет ложе среди трав.
ИнАя  выпала им доля…

Обеспокоенная Оля,
Являясь любящей сестрой,
Не  ошибАется  тропой,
Ища отчаянно пропавших,
От глаз  свидЕтелей  уставших.
К ним Ольга вышла напрямик...
                .        .        .