Дитя

Как ты могла  дитя свое  оставить, баба,
В холодной  куче мусора, уйти?
Как содрогалось небо от криков ищущего материнской ласки!
А мы, глухие и слепые, в бессмысленных заботах утопали,
Когда святое, нежное создание груди твоей просило.
Но ты одумалась, вернулась…
Несчастная, забитая, сухая,
Ты забоялась, что тебя увидят и осудят.
Холодными  руками  ты  взяла свой полумертвый груз  -
Он  еле шевелился, но  дышал.
Ты, мерзкая, вздохнула с облегчением,
В тряпье его сильнее затянула и ушла.
Теперь он будет впитывать жестокость от груди твоей  обвисшей,
И девочку в  песочнице     лупить   за то,
Что у нее зеленое  ведерко и  мама вкусно пахнет.
Ты – тварь, с небритыми ногами, опухшими щеками
И в рваном ситцевом халате,
Кричишь,  и маленькое тельце замирает,
И  не родится   в нем невинная  душа.
Ты - призрак, ты не человек,
Тебя  давно убил твой муж.
И  ты, гниющая душою, цепляешься  за тело дряблое,
Безвольная, ты отдыхаешь на ребенке,
Когда  кривишь его сознание своей тяжелою рукой.
Пусть ты не женщина давно, не человек,
Но здесь  есть доля и моей вины.
Я  виновата,  все мы виноваты, кто мало пролил слез,
Кто в тихой жизни замерзает от  безразличия и жестокости,
Кто за железной дверью спит  спокойно, обняв  родного человека.
Как можем мы все видеть и не видеть
И совесть обвинениями  глушить?!
Ты наш ребенок, которого мы бросили кричащим,
И также ты беспомощна была, и  также ты молила и дрожала.
Еще не выцвели глаза твои тогда, и цвета неба в мои смотрели,
Но ты в пыли валялась  и колени била об асфальт,
И толстые мои  подошвы шли по волосам твоим.
Прости, тебе не подняться уже.