Поездка в Италию

Как рано начало смеркаться
И в шесть часов уже темно.
Навстречу сумерки нам мчатся
Сквозь самолётное окно.
И ездит лайнер наш по кругу,
Чтоб с взлётной полосы взлететь,
Но трафик плотный, в хвост друг другу
Пилоты могут лишь смотреть.
Не привыкать уж видно им:
Разбег, отрыв и с Богом в Рим.
Не трудно было ведь понять
Зачем Италии “смотрины”
И разуму пришлось мне внять –
У близнецов ведь именины.
Решили встретиться “железно”,
Чтоб совместить приятное с полезным.
Сегодня праздник Halloween
В костюмы нужно наряжаться.
Американцы, как один
К нему всегда душой стремятся.
И дети радостно снуют
И просят по домам конфеты.
Корзинки полные несут –
Традиционые приметы.
Они и демоны, и духи,
Скелеты, ведьмы всех мастей.
И яйца бьются в прахи-пухи,
Коль встретишь плохо тех детей.
Но мои мысли далеко,
У них теперь одно стремленье:
Хоть в воздухе и нелегко
Сложиться всё же в поздравление.
Ноябрь, первое число.
Из Пулково утренним рейсом
Навстречу к нам вас понесло,
Чтоб встретиться всем фейсом к фейсу.
Ведь впереди ждет встреча в Риме,
Хоть принято в Иерусалиме.
Но нам конечно всё равно,
Куда и где по белу свету шляться.
В Европе не были давно,
Ведь евро начали кусаться.
Познанья дух неистребим,
А все дороги ведут в Рим.
Детей смогли Вы воспитать,
Мужей смогли Вы удержать –
Достойны, значит, чтоб Вас славить
И с днём рожденья поздравлять.
Неудержимо бежит время:
Не то чтобы на плечи бремя,
Но первое число пришло:
Момент приятный нашей встречи,
Так скромно выпили, без речи,
Но для Италии сошло.
Мы все немного демагоги,
Торжественнее в синагоге
Отметили в тот раз,
Когда на трудности не глядя,
В две тысячи пятом в Ленинграде
Мы навестили вас.

Рим.

Без доказательств теорема:
Случайно ли убил Ром Рема?
А дальше пышность и размах,
И город на семи холмах
Построил он неотразим –
И вот приехали мы в Рим.
Во всей красе своей без грима
Пока не видели мы Рима,
Нам б на экскурсию пойти.
И зря скакали мы, как лошадь,
Но Независимости площадь
Всё ж не смогли тогда найти.
А ждала встреча с Колизеем,
Предки были не без затеи,
История-страна.
Мы убедиться могли сами,
Увидев римские их бани,
И крепостная здесь стена.
Решили отдохнуть культурно,
Живём на улице Volturno,
Похоже самый центр.
Пропитано всё стариною
И чувствуется всей душою
Истории тут каждый метр.
Были уставшие с дороги,
Хоть не болели наши ноги,
А может виноват стакан?
В шесть часов разницу отважно
Перенесли, спавши неважно,
А впереди ждёт Ватикан.
Настало новое утро,
Позавтракав – сели в метро.
Четыре двери у вагона
И вид красивый у перрона.
Проехав девять остановок
Сошли и путь наш был не долог.
Мы крепостные видим стены
История – девятый век.
Коль в группе – значит есть лазеи
И в Ватикане мы в музее,
Без очереди и помех.
Как описать коль нету слов,
Во сне таких не видеть снов.
Шишковый дворик, не для вида,
Из бронзы шишка-пирамида -
До нашей эры первый век.
Теперь фонтан тут для утех.
Огромный медный шар-зефир
Символизирует наш мир.
О том, что хрупкий идет речь
И нужно всем его беречь.
Фрагментом голова Давида.
В наушнике мы слышим гида,
Пора по времени успеть
Другой нам дворик посмотреть.
И вот уже Лаокоон, Венера
Ну и Аполон.
Им, подлинникам, нет цены,
Античностью своей скромны.
А папы римские – фанаты:
Собрали семьдесят тысяч экспонатов
Полотен, мраморных скульптур,-
Об этом я узнал, прослушав тур.
Вот Торс – и по нему Микеланжело
Годами изучает тело.
А вот вино несёт старик античный,
Движенье в камне передал отлично
Скульптор своей умелою рукой
И кажется, что человек живой.
Вот залы карт и гобеленов –
Искусство древнее нетленно,
Но чудо ждет лишь впереди.
А сердце гордостью воспело:
Итак – секстинская капелла
На нашем праведном пути.
Минут пятнадцать вздохов, ахов.
Мы, пораженные размахом,
Талантом от Богов,
На потолок смотрели, стены -
Шедевры мастеров безценны
И сотворенья мира сцены
Живут много веков.
И переполненные чувства
Мы, от великого искусства
По лестнице сойдя парадной,
Представили себе наглядно:
Искусство - есть, искусству – быть
И несмотря на войны, годы
Его сумели сохранить,
Для наслаждения народа.
Вроде задался день с утра
Собор святого здесь Петра.
Великий мученик без страха
В девяносто пять пошёл на плаху.
И хочется нам неспроста
Трогать святые ворота,
Очистить душу от налёта
Греха и скверны и просить
У Бога нас за всё простить.
Не повезло немного нам,
Людей полно и тут и там –
Сегодня праздник Всех Святых
И много трудностей иных
Преодолеть не можем сами:
Ступню святого потереть руками.
Мы слышали богослуженье,
Да, поразил воображенье
Самый красивый в мире храм.
Мысли полёт архитектуры,
А мы, ничтожные фигуры,
На свод глядим под потолок,
Ах, как Велик Господь наш Бог.
На выходе из Ватикана
Швейцарская стоит охрана.
Костюм шестнадцатого века –
Гвардия в сотню человек
Несёт достойно службу тут –
В  обиду Папу не дадут.
Божественный покинув мир,
Мы видим мост на речке Тибр.
Флаг над посольством русским вьётся,
Нехлопотно послу живётся.
А справа первая больница
С монашками – пора садиться
В автобус, нужно нам успеть
Античный город посмотреть.
И в историческую даль –
Вот в этом доме жил Стендаль.
А рядом лавки – в них и книги,
Божественные сувениры.
Да, рясы разных здесь цветов,
Монашьих много орденов.
Площадь Венеции, нет круче,
Видим балкон самого дуче.
Где жила мать Наполеона –
Балкон зелёного весь тона.
Дорога в камне и без стона
По ней подходим к Пантеону.
Память язычества осталась,
Рука разрушить не поднялась.
В сорок три метра цельной кладки
Гигантский купол реет гладкий.
А в потолке его дыра
Диаметром на девять метров
И солнце с самого утра
Внутрь проникает и нет ветра.
Стены дождём не заливает,
Вода по полу вся стекает.
Здесь похоронен Рафаэль,
В любви к нему он преклонялся,
А с женщинами он не знался
И с ними не топтал постель.
Капитолийский “взяли” холм,
По лестнице взойдя ступеням.
Открылся вид прекрасный днём,
Хоть от хожденья боль коленям.
Пять древних форумов прошли
От Юлия Цезаря к Трояну,
Как возвеличить Рим нашли,
А прочее по барабану.
Ансамбль целый площадей –
Велись торги, слушались речи,
Немало было тут людей,
Но все они давно далече.
Увековечил своё имя,
Победою в Иерусалиме,
Разграбив с злобой дикаря
Второй храм Ирода-царя,
(В глазах евреев став Бандитом)
Триумфом стоит арка Тита.
Хоть времени прошло с тех пор немало,
Под ней нога евреев не ступала.
Израиль  лишь когда провозгласили
Евреи под ней маршем проходили.
Немой вопрос в глазах читаться мог:
Что, помогли вам грабежи, наживы?
На нашей стороне и с нами Бог -
Вас больше нет, а мы всё ещё живы.

Вот Рим ночной - фонтан Треви,
Термы, Испанские ступени.
Иль трудолюбие было тогда в крови,
Иль при монархах было не до лени.
Третий этаж, два светятся окна...
Наместник Бога дома, спокойно спи страна.

Но были мы ещё тут раз,
С погодой помогли нам Боги,
Хоть вопрошали путь у масс,
Но всё ж дошли до синагоги.
Тоже не скромная постройка,
Вокруг людей уж нету столько,
Зевак так – пару человек.
Нет ново-ветхого завета,
Экскурсия одна: путь в гетто, –
Кровав двадцатый век.
И сердце бьётся от чего-то,
На память сделали мы фото
И стало радостно без меры:
И наша тоже есть здесь вера,
И что она неистребима
Антисемитами из Рима.

Помпея.

Сорок один промчался год,
Когда от ужаса немея,
Мы слушали открывши рот,
Как гибла древняя Помпея.
Везувий извергаться стал,
Полтора суток длилось это,
Ну, а когда он перестал –
Не стало города для Света.
Хоть большинство людей спаслось,
(Две тысячи всё ж не досчитались,
В подвалах и домах остались
От страха, жадности кому жить не пришлось).
Засыпаны шестиметровым слоем -
Под лавою горело всё живое.
Призошло всё это, вспомним снова
В 79 год от Рождества Христова.
Какие люди ужасы терпели
Поведал Карл Брюллов в
“Последний день Помпеи”.
В своих суждениях Плиний Младший независим,
Всё то что видел описал в одном из писем.
Могли представить мы тогда
Своими детскими умами,
О том что пролетят года -
И вот Помпея перед нами.
А нас ведёт экскурсовод
По древним улицам развалин,
Помпейский вот водопровод,
Богатый дом из многих спален.
Кругом дороги из камней,
Дыры для слива нечистоты,
Но открываются красоты
Дошедшие до наших дней.
Исиды, Аполлона храм,
Большой и малый здесь театры,
Амфитеатр навстречу нам,
Помпейский Форум – дух азарта.
Родилось слово здесь – банкрот,
Что стол с подрубленною ножкой означает.
В торговле кто нечестен, тот
Об этом знает иль не знает?
Остался и публичный дом -
Волчицами тех женщин звали.
И вой стоял от них кругом,
Они клиентов завлекали.
На стенке фрезки разных поз,
Из камня выдолблено ложе.
И не один здесь был матрос,
Кровать от дел сломаться может.
Мы посмотрели термы – бани,
Они в хорошем состояньи.
Но в памяти запечатлен,
То пред чем дамы преклонялись:
На всех домах рисунок – член,
Так от беды  оберегались.
Прошли века, мораль не та,
Не знаю, что у Бога просят.
Но видно это неспроста -
Все итальянки перчик носят.
На небе тучи и опять
Течёт вода небесных капель,
Но нам уж нечего терять –
И впереди путь на Неаполь.

Неаполь.

Недолго длился переезд
И вот обзор окрестных мест.
Немного мусорно, амбре
Почуял нос на расстоянье,
Развалины здесь на горе -
Живут тут местные цыгане.
Вот берег моря – красота
Капри увидит, кто захочет,
А солнце вышло неспроста,
Назло дождю, что нас всё мочит.
В дороге так часы летят
И нет ни пробок, ни затора.
Вдруг с автоматами солдат
Видим и бронетранспортёры.
Случилось что-то или нет
На мирной местности гористой?
Но прозвучал такой ответ:
“И те, и эти террористы.
Друг друга так они боятся,
Приходится обороняться
И сторожат без разглагольства
Американское посольство.”
Неаполь, видно свежим взглядом
Помесь Одессы с Ленинградом.
Здесь есть Гамбринус и Пассаж,
И вздыбенились кони Клода.
Сан Карло, оперная блажь,
Для прогрессивного народа.
В нём “провалился” Энрико Карузо,
Есть порт и краны для поднятий груза.
Дворцы и площади, и замки, и музеи -
Вулкан Везувий, в людях страхи сеет.
Родина пиццы, песен сладкий плен,
Здесь несравненная росла Софи Лорен.

Флоренция.

Флоренция нас встретила дождём,
Который нас несчадно заливает.
И утром он идёт себе, и днём,
В покое ночью нас не оставляет.
Но несмотря  на все превратности погоды
Мы нынче не в обиде на природу.
Хоть солнца не видать и за версту,
Как будто бы на крыльях ты летаешь.
Прочувствовав всю эту красоту,
Тут обо всём на свете забываешь.
Да, сразу видно, что не дома
Стоим мы на пьяццо Дуома
И впереди на нашем взоре
Собор Санта Мария дель Фьори.
Роскошный вид наружных стен
И скромность внутренней отделки.
Контраст – насколько мир наш тлен,
Так ближе к Богу без подделки.
Икон не надо позолот,
Тут очищение находит.
Любой, кто сам сюда войдёт,
Безгрешным в грешный мир выходит.
Увенчан куполом двойным –
Новинкою в архитектуре,
Филлипо Брунеллески сим
Решением помог культуре.
Внутри картина, на которой Данте
Свою комедию читает
И нет сегодня дилетанта,
Кто не слыхал, - о ней всяк знает.
Божественная, не иначе,
Прочтя её сказал Бокаччо.
Пройдя не далее поворота
Мы видим колокольню Джотто.
Вдруг солнцем среди хмарей сери
Блестнуло жёлтое пятно.
И перед нами Баптистерий –
Красы такой не видел я давно.
Смотрю я, взгляд не отрывая,
На Золотые Врата Рая
И ощущаю, что стою
В чудесном Божеском Раю.
Двадцать семь лет,
Почти до самой смерти,
Лоренцо делал их Гиберти.
Но это копия вторая,
Как различить не понимая?
А первая, без позолоты взору,
Принадлежит Казанскому Собору.
Вот Вам и связь времен дана –
Весь мир – огромная страна.
Небесной вопреки стихии
Вышли на площадь Синьории.
От красоты сойдёшь с ума –
Фонтан-красавец Нептуна
Бартоломео Амманати,
Жаль дождь идёт, - совсем не кстати.
Теперь во все глаза гляди –
Пред нами лоджия Ланди.
Тут и “Персей” стоит Челлини,
И “Геркулес с Кентавром” Джомболоньи.
Таких скульптур сейчас нет и в помине
И не предвидятся они спросонья.
А “Похищение сабиянок”,
А “Похищение Поликсены”? –
Нет, мы не пили спозаранок,
Может оттуда наши гены?
Что создал нам в двадцатый век Творец –
McDonald’s, Burger King, IKEA?
Над площадью здесь доминирует дворец
Ассиметричный Палаццо Веккио.
А перед ним мы видим ряд скульптур,
Вот копия известного “Давида”,
Изваяна она была с натур
И установлена для красоты, для вида.
С ним рядом группа “Геркулес и Какус”,
Здесь для неё удачный выбран ракурс.
Тут можно прочитать и ныне
Под медальоном Христа надпись на латыни.
И сразу видно, кто поныне царствует -
Известно:“Король правит, а Бог властвует.”
Да, мир богатый на таланты,
А мы идём к домику Данте.
Весь восстановленный стоит
После изгнанья-разрушенья.
На том же месте, тот же вид –
Увидит не одно он поколенье.
Не может в мире человек прожить,
История до боли всем знакома:
Не постеснялся Каин Авеля убить,
Рем также принял смерть от брата Рома.
Поэта миссия стихи писать,
Лишь перед музой преклонять колени.
На семьсот лет в умах людских застрять,
Когда за двадцать лет не помнят, кто был Ленин.
Поэты, Вам политика зачем?
Вы необделены и так вниманьем.
Кто против власти Папы выступал совсем,
Власть черных гвельфов обрекала на изгнанье.
Кому охота на костре сожженье?
Так своей смертью умер он в Равенне.
Отчёт себе я полный отдаю,
Откуда началось скульптурное тут дело.
И мастерская первая в строю,
Где мрамор брал себе Микеланжело.
Его он нюхал, языком лизал
И щупал, чтоб ни влажности, ни соли.
Веками чтобы камень тот стоял
В виде скульптуры, подчинясь мастера воле.
Вот церковь Santa Margherita,
Убранство строгости, печали.
Распятие к стене прибито,
Картины стены украшали.
Но вместе с тем - это гробница
И словно яд душе дилемма:
“Здесь Партинари покоится
И вместе с нею Данте Джемма?”
Муза всей жизни - Беатриче есть одна,
Вторая просто так...жена.
Конец экскурсии и неспроста
К базилике Святого подошли Креста.
Крест в магендовид чародей-
Строитель вставил не для вида.
Иисус Христос ведь был еврей
Из племени царя Давида.
Россини, Ферми, Галилей,
Огинский и Буонарротти –
Имён прекрасных множество найдёте,
Тех, кто покоится сегодня в ней.
Чтобы искусством флорентийским насладиться
Позволили экскурсию в Уффици.
Козимо I из Медичи
Все службы города в один дворец собрал.
Средь них не делал он различий,
А может просто не искал.
Что собой представляет Галерея Уффици
Исписана, уж, не одна страница.
За триста лет династия собрала
Несметные богатства мастеров,
А когда Галерею основала,
Они в стенах её себе обрели кров.
Шедевры Джотто, Сандро Боттичелли,
Тут Рафаэль, Джорджоне, Тициан.
Полотнами забиты там все щели,
А во главе – да Винчи, их титан.
Мы видим “Поклонение волхвов”
И Микеланджело шедевр “Тондо Дони”.
С дня написания прошло сколько веков,
А вот пред нами – словно на ладони.
Тут Боттичелли “Алегория Весны”,
Взгляд радует “Рождение Венеры”.
И помыслы художников ясны,
Как зарождение шло христианской веры.
Немного набросал на лица тень
Фрагмент про обрезание Христа.
Традиция евреев в восьмой день
Плоть крайнюю обрезать неспроста.
Народ Израиля имел договор с Богом
Таким путём с ним связи сохранять.
А для Христа в то время кто был Богом
И как сам Богом смог он позже стать?
А вывод мой простой, без преукрас,
Я изложить его сейчас посмею.
За что христианский мир не любит нас?
За то, что поклоняются еврею!

Пиза.

Не ждали мы подарка от небес –
Немного ветренно, но солнечно и сухо.
Как раз, чтобы смотреть “Площадь чудес” –
Нам от Всевышнего такая вышла “пруха”.
С автобуса мы не успев сойти,
Сразу попали к чернокожим в окруженье.
Но разные у нас с ними пути –
Ждут впереди прекрасные мгновенья.
Платки и сувениры подождут,
Хотя считаю на торговлю тут
Все эти люди права равные имеют
И наш экскурсовод порочить их не смеет.
Сквозь ряд торговцев мы прошли
Туда, куда все дружно шли.
Да, всё на площади прекрасно, ёмко, веско
Не зря получен статус от ЮНЕСКО
Всемирного наследия – пойди
Такой ансамбль второй ещё найди.
По руку правую здесь маленький “толчок”:
Трусы и майки, книги, украшенья.
Давно уже торговцы взяли в толк,
Как деньги делать на прекрасном, без сомненья.
Людей, как на базаре в день воскресный,
Любой язык услышишь без труда
С видеокамерой - всё интересно,
С фотоаппаратами снуют туда-сюда.
Вот Баптистерий Сан Джованни –
Диотисальви - зодчий ранний,
А позже Никола Пизано,
За дело взялся очень рьяно.
И вот в четырнадцатый век
Закончил ратный труд строитель.
И возвышается для всех
Над куполом Иван Креститель.
А основное Баптистерия назначение,
Есть совершение таинства крещения.
Жаль, красоту внутри не увидали,
На наше “счастье” туда не пускали.
Мы не устроили им “бунта” -
Санта Мария есть Ассунта,
Вид – византийского креста,
Коль смотреть сверху те места.
Не много нынче встретишь зданий,
Построенных на деньги дани,
Аж с Болеарских островов -
Тому назад много веков.
Различных стилей элементы -
Знаток, конечно, распознает.
В нём византийские моменты
И ломбардийские узнает.
С исламским встретится он стилем,
Ведь у купцов не было страха.
Имели семь футов под килем,
Торговля тут велась с размахом.
Но большинство здесь ротозеев
На башню всё-таки глазеют.
Из-за неё сюда летят
Невзгоды преодолевая.
Да, чудо света говорят,
Стоит наклонная, кривая.
Идёшь до умопомраченья
Двести девяносто четыре ступени.
И если выдержал путь шаткий -
Со смотровой глядишь площадки.
Строилась долгих двести лет,
Наклон всё изводил на нет.
Толь почва рыхлая была
И не держала веса башни,
Только сейчас за те дела
Пиза снимает кучу “башлей”.
О, если б это знал Бонанно
То не исчез бы очень странно,
Отцами города изгнанный
Он умер, нищитой попранный.
Теперь табличка есть, что он
У подножия башни погребён.
У башни семь колоколов,
Семь разнонотных голосов
И каждый имя получил-
Колокола народ любил.
И Галилей был с башней связан,
Ей опытом своим обязан.
С балкона башни он шары
Бросал совсем не для игры.
А результат от “развлечения” -
Открыт закон свободного падения.
Украсили архитектуру
Фонтаном Кварантотти – Три Амура.
Ещё к себе притягивает лица
Капитолийская волчица.
Конечно же прожить можно и без
Вышеописанной мной “Площади чудес”.
Но жизнь одна, возможность есть – спешите!
Своими всё глазами посмотрите.
 
Падуя.

Мелкий дождик моросит
И на плечи падает.
Красотой своей манит
Древний город Падуя.

Экологии здесь ничего не грозит -
Воздух чистый, дыши наслаждайся.
Еле слышно трамвай монорельсой шуршит
Есть желанье – садись и катайся.
Красивее мы не встречали,
Чем площадь Prato della Valle.
Со всех сторон водой канала
Зеленый остров окружён.
По форме он вроде овала
Умельцами сооружён.
Четыре улицы, четыре к ним моста
Имеет эта красота.
Фонтан центральный окружают
Статуи древних мужей главных
И семьдесят восемь изваяли
Их в благодарность делам славным.
Вот мы прорвавшимся десантом
(Японцы пятки отдавили)
Пришли к базилике Дель-Санто
Во внутрь быстро проскочили.
Наряд здесь дивный и уборец -
Средневековье навивает.
Святой Антоний-чудотворец
Дар исцеленья сохраняет.
А бронзою алтарь умело
Украсил скульптор – Донателло.
Всё в золоте и позолоте,
Скульптуры, фрески и иконы.
Пусть красота навечно в моде,
Но нарушает все каноны.
За ней совсем не видно Бога,
Не до него здесь в мире злата.
Закономерности итога -
За пресыщение расплата.
Но мир не думает об этом
В июне много здесь народу.
Святого день выпал на лето -
Давно вошло празднество в моду.
К святым останкам несут фото
И просят чуда-излеченья
Наверно выздоровел кто-то,
За что Святому поздравленья.
Я сразу вспомнил синагогу,
Да, чем скромней, тем ближе к Богу.
Дворец дель-Бо, слов просто нет, -
Теперь здесь университет.
Ему уже восемь веков,
Преподсостав то был каков –
Данте, Петрарка, Галилей
Любое имя – на сердце елей.
Жаль не увидели Капеллу Скровеньи
И тридцать семь роскошных фресок Джотто.
Часы бегут быстрей, чем дни
И мы бежим, как идиоты.
Ни словом гиду не переча, -
С Венециею ждёт нас встреча.

Венеция.

Кому-то стукнуло в муде
Построить город на воде.
Угасла Римская империя,
Утратила былую мощь.
И предпринял набегов серию
Аттила, диких гуннов вождь.
Узнал, что ещё в пятом веке
Варвары делали набеги
На жителей “твёрдой” земли.
Те выдержать их не могли,
На острова миром подались,
И от набегов защищались.
А так, как скопом вместе жили,
Свою культуру сохранили.
Торговля не была ухарством,
И основавши государство -
Путь водный стали изучать
Да со всем миром торговать.
И вот плывём мы по воде,
Наш водный путь – канал Гранде.
И, раздвигая водный свод,
Навстречу город нам плывёт.
Большая это красота -
И не случайно, неспроста
Здесь каждый дом, каждый дворец
Стоит для радости сердец.
Со стеклодувной мастерской
Мы начали осмотр свой.
Продемонстрировав нам навыки и хватку,
В мгновенье ока, мастер вытянул лошадку.
Мы магазин весь осмотрели –
Товара, скажем так – немало.
И маски красками пестрели -
Уже готовы к карнавалу.
От римлян всё пошло и не беда,
Что те свои традиции имели
И в праздник, что рабы, что господа -
Все за одним столом сидели.
Наверное так было в тех сценариях,
На знаменитых римских Сатунариях.
А предрассудки чтоб веселью не мешали,
На лица маски всем в то время надевали.
Откроется же карнавал -
Праздником Festa delle Marie.
И посвящён сей ритуал,
Освобождению похищенных пиратами из Истрии.
А после будет представление
В стиле комедии дель арте.
На Площади Святого Марка
Усердствуют комедианты.
Многие тонны конфетти
Летят на головы и спины
И снова шествие в пути
В костюмах Пьеро, Арлекино.
Концерты, фейерверки – всё в законе
И часто видишь маску Пантолоне.
Эмблемой праздника любимой
Здесь стала маска Коломбина.
И тысячи мушкетёров и баутто
В веселье безмятежно встретят утро.
Мне дочь об этом рассказала,
Она на праздництве бывала,
И знает это не по слухам –
Сама прониклась этим духом.
Из магазина-мастерской,
Не вдоль канала, - стороной,
Мы вышли посмотреть на город.
Где нам не льют парадности за ворот.
Тут нет помпезности и шика -
Узкие улочки кривые.
Потоки шума, гама, крика
Не наводняют мостовые.
Кругом кафе и рестораны -
Туризмом город промышляет
И коль звенят евро в карманах,
Радушие турист познает.
Напитки в барах всех мастей
И гамбургеры есть и пицца.
И сок томатный здесь вкусней,
Приятней под него напиться.
Но утоливши аппетит
И жажду, что несчадно мучит,
Снова турист к красе летит,
Сбиваяся в большие кучи.
И ощущение - кругом
Из масс людских огромный ком.
А на канале развлеченья
И кто-то едет на гандоле.
У гондольера нету рвения,
Он не поёт о тяжкой доле.
Кормилица - его краса –
Сто двадцать евро в полчаса.
Доход быть может поскромней,
Когда дожди и нет людей.
Лас Вегас сразу вспоминаю -
Ведь атмосфера там другая.
И гондольер с улыбкой вместе
Поёт вам серенады, песни.
Старается вам угодить,
Чтобы приятней было жить.
За пять часов даже с умом,
Чтоб город осмотреть – запарка.
И мы бежим к коллоне с львом
По Площади Святого Марка.
Тут имени его колонны,
Библиотека и Собор,
Часы на башне его звонны, -
Под львом у нас назначен сбор.
Сошла вода и нет дождей –
Экскурсия: Дворец Дожей.
Но для начала мы собор
Святого Марка осмотрели,
Он с незапамятных тех пор
Символ величия на деле.
Свидетельство былой морской
Да и торговой в прошлом мощи.
Ну а построен был такой,
Чтоб разместить святого Марка мощи.
Весь в роскоши, богатых украшениях -
Любого поразит воображенье.
Ведь недостатка не было в доходах
С крестовых и других походов.
В течении шести веков
Всё наряжали и холили
Предстал пред нами он таков:
Синтез эпох различных стилей.
Готический с эпохой Ренессанса,
И византийский, и исламский.
А главное сокровище собора,
Алтарный образ Pala D’Oro.
Шедевр Джампаоло Бонисенья,
Где императоров, апостолов
И ангелов изображенья.
Идём по мрамору двенадцатого века
И ощущаем в себе Человека.
Одно лишь настроенье омрачает,
Вода канала всё уничтожает.
Вот в самом центре ложа Дожа,
Наверху женщины, а рядом с ним мужчины.
Ведь как с еврейскими законами всё схоже,
Язычество всему тому причиной.
В сиреневых тона исповедальни,
Не зря проделали мы путь весь этот дальний.
Марк из числа четырёх евангелистов
И по происхожденью – иудей.
Может в истории чего-то там не чисто -
Апостол этот тоже был еврей.
Всем кто сменил вероисповеданье,
Бозилики возводят в назиданье.
Святыми объявляют в полной мере
Предателей своей с рожденья вере.
Пускай об этом думает мудрец,
А мы идём смотреть дворец.
Здесь заседал сенат с Большим советом,
Верховный суд здесь правосудие вершил.
Правитель дож общался со всем светом,
С балкона свои речи говорил.
И тайная полиция исправно
Искала средь толпы еретиков.
Да, разный люд в тюрьме сидел на равных,
Вход закрывался на большой засов.
Из знаменитых узников давно,
Джордано в ней сидел Бруно.
Шестнадцать месяцев “гостил” и Казанова
За ересть и разврат, но это уж не ново.
Сумел свершить лишь он один из всех
За всю истории тюрьмы побег.
Увидел также щель я для доносов,
Почтовый ящик в пору ту секретный.
Из нас никто не задавал вопросов,
Он сделан так, ну очень неприметно.
Ещё прошлись по Мосту Вздохов,
Средневековая эпоха.
Идём по залам, всё красиво и в помпезе.
Шедевров много Тинторетто, Веронезе:
“Марс”, “Бахус”, “Ариадна и Менерва”,
“Меркурий”, ”Похищение Европы” –
Конечно, это всё щекочет нервы,
Морской державы прославляет тропы.
Только глаза пошире открывай,
Любуйся, пред тобой картина “Рай”.
Украшение Зала Большого Совета
Якопо Робусти не довёл до конца,
И наверное стало традицией это,
Его сын смог работу завершить за отца.
Под потолком по периметру зала
По двое в раме портреты дожей.
Их семьдесят шесть, что наверно не мало,
Запечатлила история тоже.
Это пожизненная карьера,
Только талант прояви при правлении,
Но дож один - Марино Фальера
Был обезглавлен за преступления.
Чёрною краской замазан портрет –
Был человек, а теперь его нет.
Здесь библиотека есть святого Марка –
Дорогих книг ценнейшее собрание.
А основание ей положил Петрарка,
Свои тома все передав ей завещанием.
Полюбоваться в главном зале можно вновь
Шедевром “Поклонение волхвов”.
В особом те волхвы наверно были “весе”
Да Винчи, Боттичелли, ну а этот - Веронезе.

Уже темно, зажглись вечерние огни,
И на ночлег мы едем в Римини.
Курорт, конечно, есть курорт,
Обслуживание много хуже.
Отели – просто низший сорт,
Хоть привлекает вид снаружи.
Нормальный холл и стойка бара,
Но номера, – как Божья кара.
Казарма - лучше, мне ль не знать,
Но нам одну ночь переспать.
Здесь летом недостатка нет в клиентах,
Синее море, солнце, жёлтенький песок.
Чего зацикливаться на плохих моментах?
Ну так, для памяти один мазок.
Для нас немного мрачная картина,
Но утром ждёт нас Сан Марино.

Сан Марино.

Погода ясная с утра,
Автобус лихо себе мчится.
Уже настроиться пора,
Что снова едем за границу.
А вид захватывает дух:
Внизу холмы, дома, дороги.
И горный воздух чист и сух,
Нагрузка будет вся на ноги.
Тут нужно альпинистом быть,
Чтоб этот город покорить.
Увидить все его красоты,
Забравшиеся на высоты.
Провозглашение Сан Марино
Такая видится картина.
С острова Раб каменотёс
Прибыл спасаясь от гонений,
Мучений много перенёс
За христианские учения.
И от эдиктов Диоклетиана
Скрывался на горе Монте Титано.
Язычником сей император был
Религий новых не любил.
Епископ Римини Гауденцио назло Риму
В сан диакона Марино посвятил,
А тот патрицию Донну Феличиссиму,
С язычества в христианство обратил.
Она благочестивою вмиг стала -
Монте Титано в дар ему отдала.
И слава быстро разнеслась
О свободолюбивом человеке.
Святым при жизни смог он стать,
Хоть многим требовалося на это веки.
Народ к нему тянуться стал,
Да, велика потребность в вере.
Что делать? Он пока не знал,
Не мог представить в полной мере.
Монте Титано – из известняка гора
750 метров над уровнем моря.
Стоя на ней Марин решил – пора
Здесь поселение основать, разуму вторя.
Итак сентябрь, третье число
И триста первый год от Рождества Христова.
Отсчёта время новое пошло
И новая страна на карте снова.
На протяжении семнадцати веков
Главный девиз Республики – свобода.
Да образ жизни по сей день таков,
Тридцатитысячного мирного народа.

И тут, продегустировав вино -
(На этот раз всё сами наливали),
Невольно сердцем чувствуешь одно –
Как-будто бы в Россию мы попали.
Все говорят на русском языке
И вывески по-русски привлекают.
И девушки наигранно в тоске
Товарами и скидкой завлекают.
И конкуренция на каждом здесь шагу,
И истины откроешь тут моменты:
Хотя не наступают на ногу -
Борьба идёт за каждого клиента.
Нужны им наши евро – се ля ви,
Поэтому сюда и завезли.
Без гида мы пошли по городу шататься
И красотою наслаждаться.
А древний город был весь укреплён,
В три пояса стенами защищён.
Вот крепость; к ней мы подошли,
На самый верх горы забравшись.
И все во внутрь её прошли,
А я один стоял, у древних стен оставшись.
Названье крепости той – Честа
И в ней находится музей.
Полтора тысячам экпонатам в нём есть место,
И с интересом на них смотрит ротозей.
И есть на что – тут луки, арбалеты,
Доспехи, сабли, пистолеты
И ружья разных производств –
На поле боя в пору ту господств.
На крепостные стены люди поднимались
И там на фоне города снимались.
Потом прошли по площади Свободы,
Правительственный видели дворец.
Отель TITANO вот свои разбросил своды,
Здесь Гарибальди памятник-венец.
Сфотографировавшись – снова мы бежим,
Пора в автобус, ждёт вечерний Рим.

Эпилог.

Вот так случилось, что всем скопом
Мы пробежалися галопом по Европам.