Эх, помню старую Россию...

Эх, помню старую Россию,
Хоть и не видел никогда.

Париж. Идут тридцатые года.
Полуподвальная квартира,
Лёт за окном проливной дождь,
От стены смотрит чёрный глаз камина,
Свеча, буфет, немытые стаканы,
Клопы в постели, на столе тараканы,
На храмом стуле цвет России
Здесь потихоньку водку пьёт.

Гражданская недавно отгремела,
Никто былого нам уж не вернёт --
Имений, залов и театров,
Девиц, княгинь и гувернанток...
Не знаю я чём Россия виноват.
Неужто в том, что был когда то я богат,
Знал, что такое Родине и честь,
И за тебя готов был умереть?

А что здесь стоит наша жизнь?
Пол франка, а может и того...
Не лучше ль пулю взять всадить,
И сразу кончить всё?

Корнет Егоров так и поступил,
Когда графиня Н. шагнула на панель...
Корнет её любил.
А старый князь?
Лишь только прекратили мы борьбу,
Свихнулся бедолага,
Открыл на улица стрельбу, и был убит...
Но, слава Богу...
Казаций есаул теперь таксист.
Так что ему то, мужику?
А половина юнкеров в официантах и швейцарах,
Полковник конюх, поручик сутенёр...
Кошмар! Какой позор!

Где вы, Деникины и колчаки?
Взглянуть бы вам в глаза и плюнуть.
За то, что вы не поделили...
И Белое движение сгубили...

А эти молодцы!
Пока мышинная грызня происходила,
Они, голодные, немытые и злые,
Нас били!
Вот потому и победили.
Потом втоптали в грязь Россию,
И всё святое осквернили.
В церквях конюшни,
В Кремле голодные волки,
Уже грызуться, щёлкая зубами.
Дай Бог! Чтобы друг друга вы сожрали!

Где теперь долг, где Родина и честь?
Где дом, река, берёзы, конь? --
Нет ничего...
Остался лишь подвал,
Кресты, распятье, револьвер,
Погоны, китель и тоска,
Полуголодные глаза,
Сознанье что...
Кончать пора!
Послать всё к чёрту или на...

Париж. Идут тридцатые года.
Полуподвальная квартира,
Льёт за окном проливной дождь,
От стены смотрит чёрный глаз камина.
И у стола, раскрыв глаза России цвет...
Вот были мы, и нет...
              22.11.1991.