Трамвай желание

***

Клетку разбивают с птичкой
пенье только в стене
в ретикуляции кровавой
стихло в Нереях
притяженье Сирен
все перемолото Молохом
злым духом Озго
Озго злой дух – закрой глаза – будь глух!
Утраченные тропы стоп твоих узких
с телом египетских ушебти
и грудь выпорхнувшая из ладони
и ладонь из халатика синего
торопишься застегнуть пуговицы
утренних площадей.
Я не борюсь за собственное бессилье
разновидность степи не перестает
не гнетущей и ничего не говорил мне день
безболезненный – с разумеющим выходом
колониальное лоно испарений локоны –
пыльный – старый Тифлис улочек
с домиками круто в откос
к мелким мутным  рисунком рек
с мерцающими крупными звездами
и Хабаровский трамвайчик не
в силах нас поднять так
к непривычно большой Вселенной
кажущейся мне – обреченней
наших слов вспорхнувших фуэте
и исчезнувших – мотыльками – снег
и фонари бесполезны в морозе
закрывается гармошка двери
отсекая нас от холода
еще некоторое время сидим
у темного окна – твой профиль
по другую сторону черного снега 
отстать и красться по пути караванов
к полям зеленым припадая камышовым котом
разгребая руками горький настой – травы
непреодолимой детской интонации
и взрослой иронии
а виновными оказались шары
перекати-поля.

***

Здесь на Ленской подъем крутой
трамвай почти пустой
старуха – да эта странная
молчаливая парочка
снег падает на рельсы
торопиться не буду
и на площади проскочу
на зеленый
сыпет и сыпет –
домов обочь не видно
дурик какой-нибудь выскочит
из подворотни на рельсы и ты верблюд
машины занесло – колес не видно
на третьем этаже
одинокий свет
тянется к земле
выискивает кого
нет – Лина еще не ждет
через пару часов может
и спать не ляжет
и тут я с мороза
с холодными руками
будет рядом сидеть
смотреть как я ем
и сонно улыбаться
сонная тетеря
так бы ехать и ехать
покачиваясь в зыбке трамвае
знаки с указателями.

***

Я не говорю – беззвучно шевелю губами
со дна урны достаю ваши скомканные
клочки и целые страницы надежд
и мечтаний
да я и сама себе кажусь
старухой – Смерть
красок во мне нет –
словно поблекла вместе
с зелеными глазами степь
сожженная – карандашный рисунок
один из тех который я складывала в папки
цанговые он не любил – Koh-i-Noor - чернографитовый
заточенный так тонко – от острия
на подушечке пальца оставалась вмятинка
он все рисовал сказочные фасады – дома
округлые стены – окна выгибались – лепились
волнами Гауди – маленькие аксономические башенки
со  шпилями – где мы с ним  могли бы жить
в маленькой комнатке с ампирной рамой
внизу улица – перспектива с уходящими
схематичными деревьями и силуэты людей
женщины в плаще и мужчены
прикуривающего на ветру сигарету –
а я была – может поизящней твоей девочки
теперь – моя смерть принадлежит мне
снег усыпляющ как сладкая дрема
как теплый воздух дыханья
в моем старом лисьем воротнике.
 
***

Все что нарисовано – сотру
встряхну лист ватмана
и полетят серым снегом
к ногам –
крошки от ластика.