Как печаль небеса повесили...

             

Как печаль небеса повесили,
Зажимая свинцом просвет
Подымающихся светил!
Пью коньяк, от великой депрессии
И от мудрости веских лет
Непременно желая уйти.

Шоколад, виноград да лимонный срез –
Собеседники хоть куда
Для таких неподъёмных дней.
И Господь ко мне недовольно слез,
Тело старое не без труда
Демонстрируя грустному мне.

«Ты давно ли один, – недоверчиво
Он заглядывал мне в глаза. –
Выпрямляешь изгибы судьбы?
Сорок лет неказисто исчерчено
Всеми «против» твоими и «за»
То, что прочат учёные лбы».

«Да, давно, – отвечаю уклончиво. –
Года три ни семьи, ни детей
За плечами моими нет.
Променяла меня (так разборчиво!)
На другого жена моя, с ней
Канул в Лету семейный бред.

Седина неподкупная правит бал,
Повергая в отчаянье сны
О преступном желании жить,
Но услышана, вижу, моя мольба,
И всё больше на статус жены
Претендуют опять «госпожи».

Что ж жениться? Женюсь без сомнения,
Только жаль, что сердце молчит,
Не срывается в чувственный такт.
Всё в порядке с любой точки зрения,
И прорвутся сквозь небо лучи
И осветят дальнейший тракт.

И детей… я так странно хочу детей…
Столько раз находил язык,
На коленях своих держал
Продолжения лучших друзей,
И в правдивости детской слезы
Видел… чувствовал силу начал!


Но своих (сорок лет!) не почувствовал,
Прозевал, уронил, потерял,
Не решился… съедает стыд.
Гул топил меня дерзко, искусственно,
И влюблённости сотый вал,
И семьи надоедливый быт.

«Ты – дурак, - замечает усталый Бог. –
Ты – дурак, что не верил тем,
Кто желал тебе счастья и прав
На любовь, прежний ты и желал и мог
Верить в тщетность житейских проблем,
В правду будущего вчера.

Не зови меня больше, неверный раб,
Миллиарды безумных вас
Развлекают меня на дню».
«Помогу, если хочешь,  игра
Позволяет воскликнуть: Пас!
Я заветы твои храню!»

Прозеваю, раскрою объятия
Той, которую не люблю,
Но, уверен, я нужен ей.
Прочь, Господь, как и вся твоя братия,
О забвеньи тебя молю,
Доживу я ошибкой своей.