NTV-proECT

Юла состарилась. Смешно, по-философски грустно
 
Юла состарилась, возникла боль в суставах,
Хромает, головокруженье –
Ничего не вечно.

Луна состарилась, свет отражает тускло
И за Землей чуть-чуть не успевает.
Ничего не вечно.

Состарились слова, они уже ничто не значат,
Никто не доверяет им.
Ничто не вечно.

Состарилось окно, свет отражает желтым.
Помыть бы надо.
Но ничто не вечно.

Состарился приёмник, шипит змеёй себе под ухо.
Волну не ловит, гад.
Ничто не вечно.

Состарились идеи, состарились мотивы,
Сомненья, мельницы, бобры и директивы.
И я состарился, читая это.
Минуты на две,
Ничего не вечно.


***

носки
 

Глинтвейн кипит.
Шипит в углу приемник.
Не спит малыш.
По крыше дождь стучит.
Урчит живот.
Живой лежит покойник.
Отбойник.
отбивает.
скучный.
ритм.
Под ритм машинка, что который год без дела,
Наносит знаки на желтеющий листок.
Немного приподняв с дивана тело,
Я как всегда ищу второй носок.

Носок пропал.
Признаюсь, преступленье, на первый взгляд мотивов лишено.
Но чуть переборов в себе похмелье, пытаемся распутать и его.

Кому не выгодно, что б я вставал с пастели?
Кто внес сумятицу в мой бедный, рыхлый мозг?

Быть может тостер, что был куплен с премии.
Или диван?
(Уж он бы точно смог)
У шкафа алиби - он там ни разу не был.
И в тумбочках с одеждой также не лежал.
В стиралке посмотреть не помешало б мне бы....
Ведь я вчера его, наверное, стирал.
За занавеской может быть.
Он в прятки
Решил с утра со мною поиграть?
Что при моем мифическом порядке
Шанс выиграть может не существовать.

И день
за
днем,
неделя
за
неделей.
Ищу носок уже четвертый год.
Кипит глинтвейн, замучило похмелье.

И безносковых не поднять мне ног...

***

о том как я ехал в автобусе с утра в понедельник в
 
Сегодня в автобусе я получил  из рук контролера счастливый билет.
Сложил его вдвое, закинул в карман, услышав звон редких монеток в ответ.
Я ехал домой, слушал песни Сплина, в окно наблюдал за рождением дня.
Шла чудная осень, начало недели, конец безнаказанного октября.

Монетки дрожали, билетик лежал, нажал на сигнал к остановке мужик.
Я ехал домой, в понедельник с утра, напротив меня спал с газетой старик.
Водитель не брит был и даже не пьян и вел он автобус в потоке машин.
Шел дождь за окном, а билетик лежал, на улице мокрый стоял гражданин.

На улице много стояло людей и все они мокли с утра в октябре.
Я ехал в автобусе мимо их всех, я плыл мимо них на большом корабле.
А смысла не будет, зря ждете, друзья, я просто доехал с работы домой.
Шла чудная осень, конец октября, в кармане билетик лежал дорогой.

***
5 30

Преступность растет, дорожают обои. А нам не дано понять кто мы с тобою.   А нам не дано умереть спокойно, понять, что нас нет.
Со всеми случаются подобные штуки, быть может, от скуки, мерещатся стуки, от страха сплетаются пальцами руки под звуки монет.
Мечта разжигает ненужные страсти, солёные сласти пластмассовых яблок, стальные запястья и лампочки свет.
И вечность дымящих, убитых окурков, навящевых клерков, седых полудурков, манящих седыми руками подонков на дым сигарет.
Забыться, напиться, убиться гашишем, травою, неслышно уйти с головою, листвою закутаться тёплой с тобою от бед.
И спать, зимовать, заниматься любовью, лететь, рифмовать, мерить взгляды ногою, искать под собою ростки Мандрагоры. Их нет.
И может весною вырасти деревом, довольным собою и сросшимся вдвое. И осенью сбросить листву над водою. И нахрен уснуть.
И представлять   себе жизнь под луною, одну на двоих, неземную, иную, во сне уплывающей в даль голубую за млечный за путь.
Но кончиться сон, пожелтеют страницы, опять белый стол, монитор, лают птицы, в окне пролетают помятые лица и близится день.
Ещё один день, где я пью чёрный кофе, работает печка и слышаться вздохи и дворник лопатой счищает пороки, что мне чистить лень.