Притча про купца Табашникова

Где встретились со снегом скалы,
Аул кавказский мирно жил.
Там почитались аксакалы,
И был не в редкость старожил.

Прожить сто лет неутомимо -
Рецепт известен здесь давно:
Вода и воздух гор родимых
Плюс зелень, брынза и вино.

Но как-то летом иль весною
Забрёл в аул один чудак,
В мешке походном за спиною
Принёс он продавть табак.

Про эту вредную заразу
Никто в горах не говорил,
И горец никогда, ни разу
Её не нюхал, не курил.

Купца сперва не понимали
И осмеяли, наконец
Вон из аула прогоняли,
Но не смутился молодец.

Он не сробел, не растерялся.
Товар не знают? В чём вопрос?
На крышу сакли он взобрался.
И речь такую произнёс:

"Пусть курит бедный и богатый
И не боится ничего.
Ни днём, ни ночью вор проклятый
Не обворует дом его.

Кто курит, никогда не струсит,
Ему не страшен скользкий лёд,
Его собака не укусит,
И скот бодатый обойдёт.

Родится дочь - семье убыток,
Но если куришь - не беда,
Ведь у курящего джигита
Дочь не родится никогда"!

Товар хвалил он даровито,
И врал он вдохновенно так.
Что простодушные джигиты
Вмиг раскупили весь табак.

...Шло время, года три минуло.
Дымили горцы табаком,
И вновь в окрестностях аула
Столкнулись с этим чудаком.

Его верёвками опутав,
Решил прокуренный аул
Судить обманщика и плута,
Который горцев так надул!

Купец просил:"Судите сами,
Но дорога мне голова.
Клянусь Аллахом, перед вами
Отвечу за свои слова!

Табак - ваш враг, и очень грозный,
Бросать курить - напрасный труд.
Ты куришь - рано или поздно
Тебя болезни допекут.

Больных людей, конечно, жалко.
Кто будет продолжать курить,
Тот станет по аулу с палкой,
И даже с костылём ходить.

Бредущий с костылём не трусит:
Ему не страшен скользкий лёд,
Его собака не укусит,
И скот рогатый обойдёт.

В дому курящего - кряхтенье
И громкий кашель день и ночь.
Услышит вор, и весь в сомнении
Он отойдёт от сакли прочь.

В отцы курящий не годится,
Дочь не родит, хоть с виду брав.
Но сын ведь тоже не родится.
Ну, разве я  вовсём не прав"?!

Все, кто курил, кряхтел  и охал,
Не возразили ничего.
Решили: прав во всём, пройдоха!
И отпустили вон его.