Мать-и-матика

I
Восьмиугольная коробка -
куб комнаты, закрытый робко.
Двенадцать ребер частоколом,
две грани - потолком и полом
назначены не мной - Судьбою.
Две пары стен - канвой? конвоем?
Каких-то точек толкотня -
Я.

II
Бесконечная плоскость, пересеченная лишь
взглядом. Нет горизонта. Тишь
и гладь. Параллели смыкаются где-то
в бесконечности. Вечное ровное лето -
вот моя родина. Те места
вспоминаю, если душа пуста,
как у новорожденного. Это - место,
где я был - женихом и была - невестой.

Потому я люблю математику: так
горсть земли уезжающий прячет в кулак
и хранит в рюкзаке; я в извилинах прячу
запах родины.

Место, где был я зачат,
и рожден в страшных муках, и в них живу;
этот шарик, летящий сквозь мрак и тьму
по безумным спиралям вокруг светила,
где любой забывает о том, что было
до рожденья, и после - нетвердо помнит;
этот шарик, где мясом и кожей морда
обрастает, чтоб легче сносить удары;
где прямы только струны твоей гитары,
но они коротки, чтобы пересечься
в бесконечности; как говорит мне сердце -
это - ссылка. Тюрьма. Долговая яма.

Я не спорю с ним - ведь сердца упрямы.

III
Ухожу не в дожди, ухожу не в дела,
не в себя ухожу, а в трехмерность пространства,
словно жизнь - не была, и мечта - не была,
был лишь повод для вечных скитаний и странствий.

За моею спиной - не два белых крыла,
не безлюдье толпы, не прохладность сугроба.
Там лежат сиротливо мои удила,
что сжевала беда, лишь беда, но не злоба.

Припорошены пылью часы, зеркала -
от стеклянных вещей в геометрию чисел.
Даль ошую светла, не таит в себе зла,
даль одесную помнит рассыпанный бисер.

Ночь врачует тела, но сгорает дотла,
оставляя багровые раны рассвета.
Позади - только прошлых деяний зола,
впереди - бесконечность... Не будем про это.

IV
Впереди по-прежнему просторы,
позади по-прежнему пустыня.
Я не мыслил о горах - и горы
растворялись, исчезали; ныне
я стою на выжженной равнине.
Взад-вперед, куда ни кинешь взглядом -
кровь не горячится и не стынет,
вечер не алеет; шоколадом
почва не ложится мне под ноги -
страннику, забывшему как будто,
что бывали аватары, боги
на Земле: Исусы, Кришны, Будды.

Что меня загнало в эти дебри?
Отчего я вижу в каждом миге
голую прохладу геометрий,
алгебр бесчисленные пики?

Это даже не равнина - это
старика Евклида заморочки.
Здесь нет камня, воздуха и света,
только лишь прямая, плоскость, точка.
Это просто голое Пространство,
это не Ничто, но и не Нечто.
Место, идеальное для странствий -
в каждой точке сыщешь бесконечность.

V
ВОЗВРАЩЕНИЕ
В Пространстве появляются черты
пространства с малой "п". Полуподобье
того, что по ночам у изголовья
меж сном и тьмой бесстрастно пела Ты.

В Пространстве появляются черты
каких-то лиц. И профиль горизонта,
дождь, след сухой на темени от зонта,
вчерашние забытые мечты -
все поддается вдруг материа-
лизации. Пространство с малой буквы,
с "п" прописной: все тары, нетто, брутто,
сны, книги, вещи, улицы, дома -
прет напролом. Хрустит под каблуком
земля - все чаще въявь, а не тайком.

VI
А там, тем не менее, все по-прежнему:
дали пусты, равномерны, вечны.
Там не кивают, завидев встречного –
там невозможен какой-то встречный.

Здесь не найдешь ни ребра Адама,
ни самого его, ни Эдема.
Здесь невозможна любая драма.
Здесь для раздумий не сыщешь тему.

Нет ни меня, ни тебя, ни Господа –
словно ни Слово, ни Дух над волнами
здесь не бывали; частицы россыпью
не проносились – худые, полные.

Это Ничто в его виде подлинном –
нет, не Нирвана, тем паче вакуум!
Определениям, мной подобранным,
нет соответствий в том месте знаковом.

………………………………………
………………………………………
………………………………………
………………………………………

………………………………………
………………………………………
………………………………………
………………………………………




(автор намеренно оставил внизу стихотворения пустые строки)