Зов звука

Труп слова распался на звуки...
Посмотрим, куда меня звук заведет.
Конечно, не на завод,
а в дикие забытые дебри,
где рядом обрез и береза,
связанные не смыслом паучьим,
а цепью железных созвучий.

Пуля летела так медленно,
что успела пылью покрыться.
Рекрут парень крутой
ее не дождался
и закрутился в воронке реки.

Девки, не верьте грязным дожам,
а верьте дождям,
обмывающим ласково тело.
Впрочем, и грозы сейчас грязны.

Парниковые парни,
                парики не спасут вас.
Чук и Гек подросли
                и заняли первое место
по обрезанию скальпов.

Я заблудился и маму зову.
Вместо мамы
                ко мне кабан подбегает,
он ведет за собою кабак,
а за ними – бакен с бакенбардами,
а за ним – люди на салюте
(или на блюде, на блуде, на Малюте
Скуратове – все равно).
Дальше – длиньше: маячит труба,
в которую я вылечу,
как ведьмак,
и дым – баю бай! – меня укачает.

Полюбил я отечества дым,
эти трубки вождей – крематории.
Хорошо умереть домовым,
а не лешим, не подзаборием.

Горько быть пешкой,
а быть горьким тоже не сладко.
В Горках Ленин – лёжкой.
Когда б не лень,
что б Троя вам,
                ахинейские мужи!

По реке плывет парик.
Что тут невесёлого?
Парень к дивчине приник,
обнаживши голову.

Оселедец селедкой свисает со лба
третий ус дополнительный щекот
третий глаз третья судимость.
Не раскачивай лодку, осёл!

Золото глотки, но – ах! –
свинец на губах.
Это свинство.
Это свинг.
Меня несет.
Когда б не этот понос речи,
очищающий организм,
я бы наложил на себя руки...
Прости мне мой детский каприз.