Тадж Махал

Следующее утро было запланировано уличной турфирмой, во власть которой я попала по приезду в в Дели, изучая расписание поездов на фасаде вокзала. Раскрутив меня на все имеющиеся деньги, я полностью положилась на них для обеспечения себе комфортного пребывания и путешествия в Индии.
  Пробужденную звонком метрдотеля, провожатый вывел меня закоулками к автобусу в Агру, где предложили занять боковое сиденье помощника рядом с водителем.
  Пробуждался город множеством звуков и движений, заполнялся пешеходами, велосипедистами. Направлялись на занятия примечательно-одетые школьницы в шальварчиках и длинных платьях с перекинутыми через плечо и свисающими дугой на груди светлыми шарфиками поверх кофт.
  Автотрасса походила на калейдоскоп, и было не понять, выехали мы из мегаполиса или ещё нет. Оживление на дороге не прекращалось - обгоняли моторикши, чьи кузова были набиты пассажирами. Вывесив ноги с бортов, они ехали задом наперёд, с обзором движения и втягиваясь потоком всей трассы как в броуновском движение. Свободный края одежды трепыхалась на ветру, как флаги. Те, что стоя на подножках цеплялись за края, были в брюках, но рисковали своей безопасностью.
  Индия - страна контрастов и экстремальщиков. Мельтешение нескончаемого транспорта, гружёного от самых подножек по самое "никуда", вызывало во мне всёвозрастающее изумление: "Такое разве возможно?" Держа фотоаппарат наготове, то и дело щёлкала им в открытое окно автобуса, впечатляясь всё больше и больше картинками пёстрой Индии.
  Индусы, молодые и старые, в обычной одежде, а кто-то в свободных одеяниях передвигались, в основном, на велосипедах вдоль обочины дорог в обгоне скутеров, мотоциклов и машин. Свободные местные традиции насыщали живительной расцветкой индийских одежд. Индианки с грудными детьми на руках безбоязненно и женственно восседали боком на заднем сиденье мотоцикла мадоннами. Индийцы в традиционном облачении за рулём велосипеда или мотоцикла совсем не редкость. Казалось, что такая приверженность к своим традициям в одежде, вызывает массу неудобств при управлении велосипедом, хотя и живописно-красиво, но расторопность совмещалась с изворотливостью, гранича с экстремальностью, и поражала всё больше и больше.
   Из кабин оранжевых грузовиков, пестревших цветными надписями "Держи дистанцию", "Будь осторожен" периодически как крылья вскидывались руки, там и повисая, разрешая обгон. Несмолкающая перекличка мелодичных сигналов регулировала продвижение - на такой дороге не заснуть!
  Левостороннее движение впечатляло всем разнообразием калейдоскопа - вот встречная упряжка с чёрным буйволом, с вожжами индианка в платье всерую клетку. С другого краю телеги сидит молодуха, как дочь, в салатово-нежной расцветке весенней, и ветер розовым шарфиком прикрывает прекрасное её лицо.
  Чудны в динамике картинки твои, Индия!
  На остановке летнего кафе довольствовалась какао с молоком, пока другие пассажиры завтракали плотно, сев за столики.
  В Агру въехали незаметно - небольшой скромный городок, и автобус почти сразу же прирулил к изумительно-современному во внешности архитектурному ансамблю "Ред Форт". Композиция крепости напоминала космический корабль с зелёного мыса. Яркое солнце поедало голубизну неба, терракот переливался сдержанно-красным. За высокими могучими стенами и грандиозными воротами прятались ещё одни, а с третьих, что пониже, начинался охраняемый вход. Все попутчики ушли на платную экскурсию внутрь, я же осталась во дворе крепости наслаждаться ювелирнсотью облицовки на выступах гигантских оборонительных башен. Радовало гармоничность сегментов восточного орнамента даже в остатках после попыток их демонтажа хватким генерал-губернатором Уильямом Бентинком для бизнеса в Лондоне.
  Зелёную лужайку обрамляли высаженные молдые пальмы рядом с могучими корявыми деревьями, по стволам которых сновал бурундучок. Он бесстрашно брал с рук угощенье. Под стеной разместилась основательная парковка велосипедов и скутеров служащих этого туристического объекта.
  Откуда ни возьмись, прошмыгнула прочь пронырливая обезьяна с детками. На просторном газоне ближе к стоянке автобусов их набралась целая стая. Они здесь вольготно разгуливали, а молодой из них уже к кому-то задирался и, воинственно ощерился в прыжке, замахнувшись на кого-то жадной лапой.
  Очень худой садху (монах) в длинных белых одеждах с расписным "артри" лбом, седой бородой и длинными бусами чёток на шее дефилировал по тротуару. Волосы туго стянуты через облегающую голову красную чалму в пучок на макушке. Намеренно привлекая к себе внимание туристов, желал фотографироваться, но за вознаграждение.
  Собрав растянувшихся экскурсантов, автобус недолго петлял и кружил по улочкам. Как-то даже незаметно приехали к другому знаменитому Чуду Света, именуемого дворец Тадж Махал.
  К нему вела настолько широкая и просторная аллея, что казалсь пустынной и свободной. Но по мере приближения к воротам, как-то незаметно появлялись местные гиды со своими предложениями услуг.
  Входной билет в двадцать долларов был уже недоступен, ибо я не догадывалась, что фирма умолчала о дополнительных платах за входы на экскурсионные объекты. Направилась влево, в обход. Дорожка вдоль высокой каменной ограды с толстыми стенами плавно уходила вниз, но за мной тут же увязался гид, уверенно предлагая своё сопровождение и заверяя, что мне без него не обойтись.
  Ответвились левее по хорошой протоптанной тропинке к холмику с полуразрушенным фрагментом каменной гряды. Путь преграждает собака со щенятами. Вид у неё вполне миролюбивый и можно её не бояться - видимо, привычна к туристам.
  В оконном проёме просматривался ухоженный сад под могучими стенами красного песчаника высотой с двухэтажный дом с угловыми мечетями. Весь комплекс как друза самоцветов с усыпальницей по центру. Белое сооружение высилось центральным шлемообразным куполом в окружении угловых четырёх меньших собратьев. Параллельные им минареты как стражи порядка. Арочные беседки в монументальных стенах с трёхэтажными восьмиугольными башнями в четырёх углах. Резьба на стенах скрашена узорным белым орнаментом, словно оборки выступы яруса. Ажурная галерея со смотровыми башенками под белыми луковицами, в середине арочная лоджия с видом в сад и на реку Ямуна.
  Сия задумка возвеличить архитектурно память о горячо возлюбленной жене Мумтаз-Махал, умершей после четырнадцатых родов, было велением времени от императора Великих Моголов.
  В зеркало бассейна глядится мавзолей, чаруя отраженьем, и отголоском эха звучит садово-парковый ансамбль. Вечностью Любви воздвигнута сия грандиозность под управлением Шах Джахана. Она не была единственной его женой, но была ему незаменимой советницей во всех его делах и вопросах. Кто может ведать, что могло уберечь её от преждевременной кончины? Достаточно ли он берёг её, ведь она не была его единственной женой. Печаль о смерти только через два года безутешного траура взошла светлой идеей мавзолея как символа высоте незабвенных чувств. Это благодарность доброте и мудрости, несравненной сердечности женского облика Мумтаз, её зеркалу прекрасной души и человеческих качеств.
  Замысел воплощался двадцать два года, но в любую погоду и при любом освещении исламский мавзолей могольского периода осветляет мысли и побуждения, радует воздушностью огромного храма Любви. Двадцать тысяч мастеров империи, мастера Средней Азии, Персии и Ближнего Востока выкладывали стены полированным мрамором, добытым за триста километров отсюда в штате Раджастан, где и добывают по сию пору. Именно этот полупрозрачный мрамор обладает качеством быть при ярком дневном свете белым, на заре розовым, а в лунную ночь серебристым.
  Отсюда через реку Ямуну проектировался мост из серого мрамора к будущему зданию-близнецу из черного мрамора для самого Шах Джахана. Но междоусобица его сыновей по случаю слуха о его смерти привела к печальному исходу - сын Аурангзеб сверг отца и заточил в его собственные покои, где он и доживал свой век, созерцая вид на возведённую им усыпальницу. Он и захоронен рядом с дорогой его сердцу Мумтаз.
  Со стороны реки дворец обнесён колючей проволокой, за которой бдит вооружённая охрана. Непрошенный гид приветствует стражников и уверяет, что без него меня бы прогнали отсюда. В это верится с трудом, так как здесь хорошо вытоптано среди топи и грязи. Берега Ямуны обширно усеяны мусором от разлива реки, а усыпальница над красною оградой вся в светлых образах витиеватых сводов ниш. Резьба по камню, инкрустация бирюзой, агатом, малахитом, сердоликом и другими самоцветами, росписи по мрамору с растительным орнаментом безмерно удивляют и восхищают каждым штрихом, и каждый мазок дышит любовью. Невестою в вышитых шелках пред алтарём глядится мавзолей.
  Вдалеке, как из тумана грёз, плывёт ладья оранжевой мечты. С такой окаймляющей драпировкой как в кино, она служит местной достопримечательностью. За определённую плату на ней катаются туристы, скользя по тихой глади реки, охотниками за экзотикой жизни.
  Издалека любуешься шедевром зодчества и ощущаешь генерацию энергии любви, и рядом подтверждение - милуются, помахивая хвостиком, пегие ослики.
   
  Возвращаемся вдоль реки под грудное воркование грациозно вышагивающих птиц. Слева возвышается гряда остова резиденции шаха с чёрными следами пожарища.
  В топи застряли останки похоронных церемоний, опущенных в реку. Поодаль - здание крематория. Гид поведал об особенностях кремирования и незавидной участи холостяков, обделяемых такой честью, о дороговизне дров для таких церемоний. Но даже такие реалии меркли в сравнении с глубиной впечатлений от увиденного.
  Закончив экскурсию за интересным домиком, похожим на беседку, где жил павлин, гид запросил денег, тыча в свой официальный бейджик статуса гида при этом музее на груди. Расставшись с четырьмя долларами, карман опустел.