Стен седое полотно

Друга бросила жена.
Собрала  пожитки,
Постояла у окна:
– Суп согрей. На плитке…

Друг мой, лежа на диване,
Вспоминал страну оленей,
Где речушки без названий,
И рубли куда длиннее.

На щеке, никем не прошен,
Будто вовсе не причем,
Грелся зайчик, тоже брошен,
Только солнечным лучом.

Кухня. Сумерки. Вино.
Проезжающие фары
По стене ведут окно
Переборами гитары.

Свет на кухне не зажжен,
Капает вода из крана,
Мы отсутствующих жен,
Вспоминаем, как ни странно.

Мою сослали повышать
Квалификацию на курсы.
Мы выпиваем, не спеша,
А не тайком, как трусы.

– Я помню ту командировку,
Ты вешал дамочке лапшу,
Что холостой. Тебе, сноровкой,
Секс предпочтительней ушу.

Решилась дева согрешить,
Стихи прочла тебе для старта,
А ты просил: «Перепиши!
Жене пошлю к Восьмому марта»…

Мой друг парировал: «Ты тоже
Той мелкой брякнул, между прочим:
«Вы на супругу так похожи!..
Вот только ноги чуть короче».

– А где твоя? Ушла опять?
И сколько вам ругаться можно?
 Мой  друг не стал мне отвечать,
Он тронул струны осторожно.

И песня, наигрышем плавным,
Пролилась теплою  печалью.
И одиночество забавным,
Не показалось, как в начале.

Он пел о зимних полустанках,
Тоске уснувшего вагона,
О затянувшихся загранках,
Подругах, ждущих у перрона.

А мы куда-то уезжали,
В мечтах зажить по-человечьи,
И чтобы, жены уважали,
За то, что можем обеспечить.

Года стремительно промчались,
Обиды комья накопили:
И, полюбив, недовстречались,
И, повстречав, недолюбили.

– Ты по ночам писал картину,
Где пиво пенилось в бокале,
И сталагмиты стеарина
На скатерть каплями стекали.

Жену обнял. В руке у франта
Блестит палитра краскою…
Ты был похожим на Рембрандта,
Она – чуть-чуть на Саскию,

В пол оборота. Как моленье,
Улыбка кроткая бродила.
Еще сидела на коленях,
А мне казалось: уходила.

Ушла? Решилась-таки бросить?
Как можно бабам доверять?
Когда серебряная проседь,
Найти трудней, чем потерять.

– Ни кого ни кто не бросил.
Седину года напряли.
Просто – в пасмурную осень
Мы друг друга потеряли.

Да, ушла. Заброшен холст,
И с души – как груз пудовый.
Где жена? Сейчас я холост,
А сказать точнее –  вдовый.


Окажи-ка мне услугу:
Воздержись ее ругать.
Не хватало только друга, 
– Усмехнулся, – потерять.

Друг привстал, смотрел он строго
Голос дрогнул, напряженно:
– Всем, что есть у нас от Бога,
Мы обязаны и женам.

А вина кувшин стеклянный 
Опустел и, постепенно,
Завальсировали плавно
Фары окнами по стенам.

– Что-то больно, нестерпимо, –
Взгляд у друга отрешен.
Он сказал не «За любимых»,
Он сказал: «Давай, за жен»!..

Кухня, сумерки, кувшин
Тенью бросило окно.
Светит фарами машин
Стен седое полотно.