О Пятигорске

Гора-кольцо. Его примеряет едва ли
Невеста наших дней – нет таких рук,
Какие были у красавицы Машук!
Всё потому, что люди измельчали.
Не изменились только их печали…

Нынешней зимой, под Рождество, я отдыхала в Пятигорске.
Конец декабря, начало января походили здесь на затянувшуюся позднюю осень.
Здесь в редкий день не бывало тумана, такого густого, что он напоминал молочный кисель. Слабые порывы ветра заставляли сгустки тумана лениво переползать с одного места на другое,  цепляться за ветви деревьев и снова застывать.
Отдыхающие нехотя шли на водопой к минеральным источникам и поспешно возвращались в уютные номера.
А я с удовольствием ныряла в туман. Он – это неизвестность и позволяет увидеть окружающий мир иначе. Касаясь влажной коры сосен, окунаешься в волну непривычных запахов влажной земли и старой, тоже подмокшей, хвои, опавшей листвы. Ни малейшего намека на новогоднее настроение не было, хотя оставалось всего четыре дня…
Я вышла на прогулку в парк, прихватив с собой горстку орешков (вдруг мне повезет, и покажется белочка).Народу было немало– предпраздничная суета захватила многих… Но не меня…
 Мое внимание привлекла группа явно приезжих людей.
Они восторженно оглядывались по сторонам. Молодая женщина в светлой короткой шубке и шапочке со смешным помпоном оживленно жестикулировала  и громко рассказывать о достопримечательностях. Мне стало любопытно потому, как и сама не местная, я подошла поближе и услышала легенду:
« Когда-то земля Кавказа была ровной степью. И жили в ней могучие исполины – нарты. Но Эблиз отравил их пищу печенью бешеного кабана, мозгом костей старого козла, желчью хищного волка и змеиным ядом. Отравились они и стали злыми ,ревнивыми и кровожадными. Попробовал угощение, вождь нартов Эльбрус и воспылал страстью к юной Машуке, нежно любившей своего жениха – сына вождя. Отправил старик сына на охоту, чтобы тот не мешал ему сделать Машуку своей женой.
Оттолкнула она вождя и, убегая, обронила кольцо, которое надел на ее палец возлюбленный в знак верности. Забросил старик кольцо далеко от себя, и пробудилась в нем ревность к сыну. Увидел Тау кольцо в степи и, встревоженный, примчался домой...
Страшен был бой. В первых рядах бились отец с сыном – многоопытный и сильный с молодым и неутомимым. Сбил Эльбрус с головы сына железный шлем и мечом разрубил тело его на пять частей. Так отнял отец подаренную им же самим жизнь. Но и сам не уберегся Эльбрус: удар сына глубоко рассек его седую голову, и он ушел умирать. Не могла Машука вынести смерть любимого. Бросилась она к растерзанному телу жениха и его кинжалом пронзила свое сердце.
Пали предводители, а битва продолжалась. Но не может быть на земле войн, которые не кончаются. Когда утром взошло солнце, оно увидело поле брани, на котором не было живых. Так исчезли с лица земли нарты, и так появились горы – вечные памятники богатырям.
Кольцом-горой стало кольцо Машуки. Горой Железной чернеет шлем жениха. Сам он превратился в пятиглавый Бештау. Рядом с ним – грустная Машука. В ее боку зияет Провалом кинжальная рана. Холодны слезы раскаяния Минги-Тау (так зовут Эльбрус горцы), рождающиеся в его глубинах, и не могут они воскресить окаменевших нартов. Как знать, может, когда-нибудь это сделают горячие слезы Машуки, бьющие из-под земли волшебными источниками, исцеляющими все раны и болезни.»
Рассказ так захватил меня, что я, не замечая того, увязалась за компанией,
даже, набравшись смелости, задала гиду несколько вопросов. Увидев в парке фотографа , рядом с которым на пне на веревке сидел орел, всем срочно захотелось с ним сфотографироваться. Я пошла следом, хотя фотографии мне
были не нужны.
Пригляделась к птице, и сердце мое сжалось от жалости. Орел был явно болен. Он дрожал от сырости и  легкого, но холодного ветерка, из-за короткой веревки он не мог передвигаться и лишь переминался с лапы на лапу, пританцовывая. Кто-то из любопытствующих спросил фотографа ,откуда у него орел. Пожилой худощавый жилистый мужчина  и так мне не понравился, а после его слов, что он сам покалечил крылья птице, чтоб не улетела, но как-то неудачно, мне вовсе стало противно находиться рядом.
Я отошла в сторону, глядя на веселых людей, которые не обратили внимание на повествование фотографа, увлеченно слепили друг друга вспышками  «мыльниц» корейского производства. Только гид подошла ко мне и понимающе коснулась  моего плеча, смотрела на дрожащего орла.
Больше мне не хотелось никого слушать. Я ушла прочь, думая о странной иронии судьбы: символ города - каменный орел, гордо возвышался на горе, а внизу его живой собрат сидел  с покалеченными крыльями на веревке из-за прихоти человека.
Я возвращалась в санаторий. Белочку не видела в тот день. Орешки так и остались лежать в кармане до следующей прогулки.