Спичка

Хребет полночный разрезая
вспышкой света,
что отразилась на моих очах,
доволен оказался я,
что спичка в шляпе все еще была.
Беру ее всегда,
в снега, леса, пустыни,
в море,
уж сотни раз подумал,
что беру на небеса!
В последний путь?
Беру ее, в руках сжимая жадно,
сжимая так,
что пальцы обмирают,
где б ни был:

В лесах таежных,
где воздушное пространство
слишком нежно было,
вызывая кашель даже
у меня,
глотавшего все время жизни
плоть металла,
черный смог.
Уж хороводом зелени
кружилась голова,
летели шишки с неба,
темя атакуя,
рельефом на ступни земля
давила,
как все морщины разом
на лицо, –
там спичку в сапоге держал,
ликуя,
вышел из лесов,
увидел чей-то дом,
словно оазис посреди пустыни,
рукой, дрожа, потрогал я засов,
зажегся свет…

Уж севернее снега Салехарда
я лежал,
заснув, увидел сны.
Когда не спал еще,
надеялся,
что стать последними они
не смогут!…
Вот именно, надеялся…
Надежда сердце грела,
оно стучало реже,
отставая от секундной стрелки
на моих часах.
А грела еще сердце спичка,
лежала в правильном кармане,
и чувствуя ее, я счастлив был…
Умирал, но не боялся,
ведь спичка была рядом
и по сей,
прямого смысла,
белый день, заставив о жаре
забыть,
но не забыть бы о тебе без спички…
Промчалась колесница в небесах.
Руку поднял я, сам ее не ощущая…
 
Хоть нежился в пучинах моря,
глотая соль,
наружный холод
теплым сердцем согревая
изнутри,
в руке несчастную сжимая,
чтоб не смокла.
Боль представилась тогда иглой, но,
та, что была моей,
осталась вновь со мной,
и будет,
покуда чаша жизни не падет…
Вон яхта вдалеке идет!.. 

Я тут! Эй, ангел!
Покуда чаша жизни не падет,
теней сбежится хоровод,
наполнив тела полость ядом,
ветер поднимет душу
выше гор.
Но то – мечта,
а здесь весь мир другой,
что носит имена красивые:
реальность, вечность, жизнь,
содержит черный сок,
стекающий по лику счастья,
наполнивший гнильем
мечту,
и где-то там, в тумане
и в пару,
подавно кости он сжимает
жгутом,
пуды сырой земли на грудь надавят,
на грудь, таилась где душа,
быть может…
Только может быть, надеюсь,
но нет веры.
Извините, не осталось.
Крошилась мрамором она,
невзгоды путь оставив за спиной:
средь веток серых заплутался,
но ушел,
покинули друзья,
да ну и ладно, я живой,
по крайней мере,…
крушенье корабля,
я там не сгинул,
но как порой хотелось,
мне больно, стыдно это
вспоминать!
И что идет парадом?
Мне смешно,
Смеюсь над прошлым.
Пытаясь просто отдохнуть,
я напрягался как дурак,
привык,
все шло не так,
как жаждало великое хотенье эго,
все пропадало день за днем,
опустошая,
но груз остался.
Вот чтобы вместе с ними потерять!
Гибель товарищей,
сорвиголов,
таких же, как и я был раньше, –
все это черное пятно на счастье,
нет, даже не пятно,
а так,
с пера капелька слетела,
добавив массы к этому пятну.
Оно тянулось с каждым разом,
все больше становилось
красным.
Как я хотел сломать перо,
но перед богом слабым оказался –
не дано.
Дано другое, но зачем?
Узнаем все мы,
такова натура
все того же бытия,
не то что бы мечты!
Не верила и ты,
оставив спичку мне на память,
покинув в первый и последний раз,
оставив и меня наедине со спичкой,
твое лицо накрыла крышка
древесины и земля.
Я сохраню!
Не воин я,
Я просто – человек,
живущий до сих пор
по той причине,
что что-то все же сохранилось
кроме груза,
и есть надежда.
И сохраню! Уверена ты будь!
И в небеса с собой возьму,
как ты желала!
Заверну в конверт останки…
Останки? Да, она живая для меня,
весь пепел до пылинки соберу,
пришлю по почте,…
какой номер квартиры?..
Я знаю,
мир фантазий, небеса,
град ангелов,
гостиница для душ.
Как там у вас дела?
Что нового сказал всевышний?
Что?..
Нет, я не плачу, что ты!
Нет-нет, всего лишь в глаз
песчинка залетела,
я здесь сижу,
спичка до пальца догорела,
я уронил…
Прости! Я соберу, не бойся!
Я и на ощупь соберу!
Включить светильник не могу –
питанье отключили,
а Луна по делам бродит
где-то там.
Зачем я сжег, ты спросишь?
Ненавижу темноту.
Она пуста.
При свете солнечного дня людей я лица
вижу, вижу стены, землю, небеса!
В конце концов, сам свет! Леса!
Озера, травку, степи, поле,
волю, волгу, вот колбаса
упала на пол,
рваный башмак на ноге,
из окна горизонт вдалеке,
ручку в руках,
кота в сапогах,
движение стрелки в наручных часах,
как капает щелочь из крана,
как падает снежная манна,
как люди живут без обмана,
летят облака
и птицы летят! Они свысока
на землю глядят!
Пикируют, стремятся к нам спуститься,
эх, жаль,
что я не птица!
Но старый кот «пустой живот»
без состраданья,
с аппетитом,
любую Птицу Счастья уплетет!
Неважно на что я гляжу:
картина, там гибель Помпеи,
в телевизоре людские потери,
календарь, где года пролетели,
довариться пельмени еще не успели!
Плевать на значенья чего-то!
И если в дверь постучится
хоть кто-то,
держа в руках, пускай, огарок свечи,
ей богу,
брошу дела Ланселота,
Тщетно
с Граалем в руках пытаясь уйти,
в ночи ища, ну хоть что-то,
хоть мусор пытаясь найти…

Я не кричу, не думай!
Видно же!
Я просто громко говорю! Видишь ты?!
Капля под глазом?
Потолок протекает!
Зачем кричу?
Разрезаю полночный хребет,
пустоту,
и тихо под нос пою:
«Купи мне место в раю,
денег не хватит – в аду,
если что, пятый этаж я люблю,
в крайнем случае – чердак…»
И что-то во тьме увижу я!..
Посмотри, что я вижу там!
Подхожу, кладу руку…
О, да!..
Сначала пыль почувствовал,
потом уж граммофон.
Пальцами так прекрасно,
ничего не вижу я –
Показался блеск во тьме,
но не напрасно!..
Из пластинки Бетховена музыку выжиму…
Часы не тикают, как идут, не вижу я,
лишь почувствую холод стекла…
Пепел на пальцах я держу,
ветер из щели подул –
не отпущу,
всем назло, слушая музыку,
промолчу,
а крыша протекает сильнее, видать...
Темноты после смерти боюсь, не хочу,
дрожу опять, но ей не бывать!
Из носового платка капли выжиму…
Я… обязательно… выживу…
Хотя и спичка мертва.