О чем плачут чайки?

О чем плачут чайки над мутной водою?
О чем поет песнь свою тихий прибой?
О чем диалог молчаливый с тобою?
И что будет там, за столетней войной?
Мы снимем мундир наш пропитанный кровью,
Открыв свои раны, рубцы и порезы,
Омоем их свежей весенней расою,
Примерим нарядное платье невесты.
Дожить бы еще до рассвета хотя бы,
Пройти бы еще эти 140 миль,
Прижаться б тебе и казаться бы слабой,
Но ты так далек, словно звездная пыль.
А было бы славно вновь мирное время,
Те лунные ночи, где есть ты и я,
Но мы поклялись донести свое бремя
И будем идти в душах верность храня.
Война, она штука ты знаешь какая?
Холодная, словно чистая сталь...
И вот на сырой земле умирая,
Смотрю в твое небо, мой недруг, февраль.
Мы встретимся, милый, ни капли сомненья.
Мы встретимся скоро, наступит момент.
И я ни о чем, ни на миг не жалею,
Лишь в мыслях застыл одинокий фрагмент.
Мы будем с тобою вновь смеяться, как дети,
Писать на песке наши чувства с тобой,
Но это не здесь, не на бренной планете,
А будет все там, где нет войн, где покой.
Прошу лишь прощенье за все мои слезы,
За редкие письма отсюда, с фронтов,
За то, что не рядом была в те морозы,
За море не сказанных важных тех слов,
За то, что сейчас, мой любимый, далекий,
Со всех своих сил не прильну я к губам,
Не знаю я, где ты сейчас, синеокий,
Но будь молиться я нашим богам.
Они все услышат, ведь бог милосерден.
Он скроет тебя от излишних тревог,
А ангел твой будет как ране усерден.
И с ним ты пройдешь отведенный свой срок.
Ты знаешь, любимый, а мне ведь не страшно...
Спокойно так, будто все это игра.
Я сердцем с тобой и лишь это мне важно.
А что же потом? Есть другие мира.
Мира, где все люди исполнены счастьем,
Обнявшись покрепче встречаю рассвет.
Где дни не испорченны серым ненастьем,
Там ссор и уныния попросту нет.
А мы ведь достойны спокойных мгновений.
Без взрывов снарядов и слез матерей.
Спокойного неба в полдень весенний...
Я жду тебя там... Приходи поскорей...