Comin cold

В Нормандии, похожей на края,
Где мать, стеная в схватках адской боли,
Родила опрометчиво меня,
Берёзы есть и сумрачное поле.

И высится над маревом донжон,
Видавший сотни раз весну и осень,
Он в холод опьяняющий влюблён
И в ветер, что дожди к нему приносит.

И в поле одиноком на весну
Глядит донжон презрительно и нежно,
Скрывая и лелея одному
Ему лишь драгоценную надежду,

Что где-то престарелый феодал
Скучает по покинутому замку,
И, орды конных лучников собрав,
Начнёт осаду к следующему марту.

Весна прошла, и лето разобьёт
Камней осиротевших упованья,
Год снова в одиночестве пройдёт,
А граф не возвратится из изгнанья.

И трижды Палестину проклянёт,
И трижды отречётся от Иисуса
Век длящий над туманами полёт
Тот замок, в коем холодно и пусто.

Что медлит граф? Ужель в земле Святой
Обрёл себе он новое жилище?
Грустит донжон над древнею страной,
Пристрастно охраняя пепелище.

Но снова пробуждаются мечты!
И снова март пустынною равниной
Шагает между стен без суеты,
Шагает как-то нехотя... и мимо.

В Париже граф – известный прокурор,
Республика владеет цитаделью...
Донжон как прежде ждёт, когда сеньор
В безлюдные воротится владенья.