Роберт Сервис. Книжная полка

Когда мой дух в последний миг
В безбрежном море Смерти канет,
Собрание любимых книг
Хоть раз меня добром помянет.

Я привередливый поэт.
Вы, глянув, можете скривиться.
Шекспира с Милтоном там нет,
Нет Браунинга, Шелли, Китса;
Ни Теннисона, ни Вордсворта,
Ни прочих... Да какого чёрта,

А кто же есть? Хайям. Омар.
Ночной мудрец, философ винный,
Поклонник песни соловьиной
И вечный пленник женских чар.
И Редингской тюрьмы баллада –
Творенье Рока и разлада.

Там Колридж, Старый Мореход,
Что ужас в душу наведёт;
Там ироничный горец Робби,
Служивший духу и утробе.
А вот весельчаков квартет,
Незабываемый на диво:
Филд, Хенли и Брет Гарт-поэт,
И Честертон, воспевший пиво.

Все три Певца – куда без них
В День Расставания Со Славой:
И Киплинга чеканный стих,
И Мейзфилд, грубый и шершавый...
На страже возле них бессменно –
«Шропширский парень» Хаусмена.

Певцов команда боевая,
Так восхищавшая меня.
На небеса не уповая,
Страшусь я адского огня -
Но пусть меня поглотит ад,
Коль встану с ними в общий ряд!

BOOKSHELF

I like to think that when I fall,
A rain-drop in Death's shoreless sea,
This shelf of books along the wall,
Beside my bed, will mourn for me.

Regard it... Aye, my taste is queer.
Some of my bards you may disdain.
Shakespeare and Milton are not here;
Shelly and Keats you seek in vain.
Wordsworth, Tennyson, Browning too,
Remarkably are not in view.

Who are they? Omar first you see,
With Vine and Rose and Nightingale,
Voicing my pet philosophy
Of Wine and Song. . . . Then Reading Gaol,
Where Fate a gruesome pattern makes,
And dawn-light shudders as it wakes.

The Ancient Mariner is next,
With eerie and terrific text;
The Burns, with pawky human touch –
Poor devil! I have loved him much.
And now a gay quartette behold:
Bret Harte and Eugene Field are here;
And Henly, chanting brave and bold,
And Chesterton, in praise of Beer.

Lastly come valiant Singers three;
To whom this strident Day belongs:
Kipling, to whom I bow the knee,
Masefield, with rugged sailor songs. . . .
And to my lyric troupe I add
With greatful heart – The Shropshire Lad.

Behold my minstrels, just eleven.
For half my life I've loved them well.
And though I have no hope of Heaven,
And more than Highland fear of Hell,
May I be damned if on this shelf
Ye find a rhyme I made myself.