Журавлиный рассвет

Изгрызан наркотиком мозг,
Ни строчки и ни аккорда,
А чья-то опухшая морда
Похмельный наводит лоск.

Но этих унылых стен
Коврами не скрыть трещин,
Сколько уже падших женщин
Пролилось по трубкам вен?

Давно уж потерян счет
Дней и ночей обреченных,
Но пульс любви учащенный
Ты помнишь, конечно, ещё.

Память хранит черты
Двух прекрасных людей молодых,
Влюбленных, и в этом святых,
Одним из которых был ты.

На губах снова ветер аллей,
Янтарем осыпающих листья,
Крик пронзительный в небе чистом
Улетающих прочь журавлей.

И кровавые пятна роз,
Что не греют любимой руки,
В неизбежность долгой разлуки
Ты не верил тогда всерьез.

Ты не верил в смерть для неё,
Той единственной светлой находки,
Вечер. Легкие крылья чахотки
Унесли счастье в вечный полет.

Жизнь по каплям, словно вино
Из надтреснутого графина
Утекала в объятья морфина,
Что не смоет боль всё равно.

Вот последний судьбы поворот,
И за мутным окном борделя
Ты не слышишь свистящей метели
И не видишь, как солнце встает.

Ты подносишь к виску пистолет,
Не простив свою жизнь, как измену,
И выплескиваешь на стену
Журавлиный осенний рассвет.